Одна короткая история: конфликт в швейцарской школе между швейцарской девочкой и ингушским мальчиком, который там учится. Ингушский мальчик лет 14-ти решил что-то устроить, а девочка пошла и заложила в нашем понимании. Возник конфликт, втянули родителей. Приходит модератор. Он спрашивает швейцарскую девочку: «Почему ты так поступила?» Логика швейцарской девочки: «Я ГРАЖДАНКА Швейцарии, и я знаю, что закон должен исполнятся. Если я вижу, что закон кто-то должен нарушить, я должна сделать все необходимое, от меня зависящее, чтобы закон был исполнен».
Вот это штука, которая у людей находится с самого начала. И дальше — они ходят на референдумы. На общенациональный референдум КАЖДЫЙ месяц, плюс еще референдумы кантональные, плюс референдумы муниципальные. Они решают все вопросы. Швейцария, Женева – кантон. Это как наш федеральный город Москва или Петербург. 100 депутатов, все на общественный начала. Правительство 7 человек всего лишь. И все лишь ДВЕ МАШИНЫ, два автомобиля в парке – только для делегаций. Ну, потому что, если я гражданин, и если я работаю на наше общее дело, я почему должен как восточный бонза на колесницах носиться? Вот эта психология, которая лежит у нас в голове, и, я думаю, с этим как раз и связаны основные проблемы, и, конечно, это говорит о том, что нам предстоит долгая-долгая культурная работа.
Вам выпал гигантский исторический шанс что-то сделать приличное для истории в гигантской стране, в одной из ведущих стран мира. Какой смысл имеют все эти постройки, побрякушки, часики, машинки, всё остальное. Сопоставить ситуацию, вообще, и тот мелкий уровень понимания и мышления той элиты, которая всем этим занимается.
Если посмотреть страны, где всё
работает и удаётся, конечно, это МЕСТНОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ. У нас были
самоуправляемые Новгород, Псков – по 500 лет, великолепная традиция. Да,
потом пришла ордынская Москва, победила военным способом Север
российский. Наша гражданская война закончилась, в отличие от Штатов,
победой Юга над Севером. И на долгий срок – еще лет на 500 эта традиция
прервалась. Но был АЛЕКСАНДР II, который РАЗВИВАЛ ЗЕМСТВО. И мы именно
тому времени обязаны земским школам, земским врачам, появлению
статистики, появлению работы по всеобщей грамотности, началу
медицинского обследования населения.
И сейчас вещи, которые я
скажу, в них невозможно поверить – что в Госказну царскую шло всего 20%
налогов, 20% — губернии, а 60% оставалось в земствах. А главные статьи
расходов – по 25-26 процентов – это образование – ЗЕМСКИЕ ШКОЛЫ, и здесь
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ. Когда собирались земцы, они понимали, что им
строительство каких-то совершенно безумных проектов совершенно
неинтересно. Они не поворачивали северные реки, не строили АТЭС, не
проводили футбольные чемпионаты – они занимались реальными проблемами
народа.
Сейчас у нас федеральный центр забирает порядка 65-70
процентов всех бюджетных поступлений. 20-30 – остается в регионах,
которые, кстати, уже сейчас полностью в долгах как в шелках; и на местах
– 5-10 процентов. И страна превращается постепенно при такой
перевернутой финансовой пирамиде в группы ПОПРОШАЕК. Люди ходят с
протянутой рукой и просят деньги сверху. Но у них нет средств и
возможностей решать свои проблемы самостоятельно.
Конечно, при
таком подходе ожидать инициативных, предприимчивых людей, которые будут
организовывать жизнь, предпринимательство и так далее, крайне сложно.
Граждане сами должны понимать, как они хотят здесь жить, строить,
соответственно, общество и нанимать власть, которая будет делать то, что
вы хотите.
Если мы по-прежнему живем в патриархальной модели,
что вот есть вождь…Надо сказать, что тяжело предъявлять такие требования
ко всей стране в целом, поскольку даже самый образованный класс – наша
интеллигенция, учёные – не могут выйти из этой модели. Куда мы не пойдем
– всё то же самое, будь то это научная организация, будь то институт,
будь то это союз экономистов, театральных деятелей, будь то партии.
Везде НЕСМЕНЯЕМЫЕ вожди, по 20 лет сидящие, уничтожающие любого
потенциального конкурента на дальних подступах для того, чтобы никаких
вещей не было.
И, что меня постоянно удручает до крайности – это
бесконечные письма интеллигенции к президенту по любому поводу. Не
важно, относится это к компетенции президента, не относится. Они
по-прежнему хотят, чтобы президент был не главой государства, а
абсолютным диктатором, чтобы он мог принять к рассмотрению и решить
любой вопрос. И мы этого хотим, и мы так понимаем жизнь, и мы
воспроизводим эту модель буквально всасывая его, похоже, с молоком
матери и со школой: Вот всё, все вопросы к вождю; вот, что он скажет, то
и будем делать, не обсуждая ни собственные политические позиции, ни
свои моральные устои, ни законы – это всё выключается. Вот это та
проблема, действительно, с которой нам придется иметь дело, я думаю, еще
не одно десятилетие. Вот этот колоссальный разрыв между словом и делом.
Если вы считаете, что вы граждане, если вы считаете, что вы моральные
авторитеты, вы к народу попробуйте обратиться. Чего вы к чиновнику все
время обращаетесь? Вы обращаетесь с просьбами вместо того, чтобы
обращаться с требованиями.
Власть заблуждается, что вертикаль работает; вертикаль не работает. Как только исчезает центральный финансовый поток, пряников на всех не хватает, так власть начинает трещать — вся вертикаль – по швам. Более того, она страшна для федерального центра. И когда федеральный центр слабнет, вдруг выясняется, что эти части мгновенно разваливаются и уходят в отдельное плаванье, а там всё схвачено. Примеры проходили. Чем больше вы централизуете страну, тем больше вы ее готовите к распаду. Как только вы проходите эту оптимальную точку соотношения, так вы достигаете ровно противоположного, чего вы хотели. Вот вертикаль — это очень большая опасность для очень большой и разнообразной страны. Она ее доводит до возможности дальнейшего взрыва и распада.
У нас психология
опять – идти к начальнику. У вас есть депутаты, они принимают правила,
они утверждают бюджет. А мэр только исполняет. Так же и наше
правительство. У нас депутаты, когда получать зарплаты – они уровня
министра, когда получать пенсию – они уровня министра. Как только
отвечать – говорят: «А мы-то здесь при чем?» Ребята, вы самый сильный
государственный орган. Законодательная власть всегда самая сильная. Вы
определяете законы, правила игры, вы распределяете бюджет. Вот,
собственно, и делайте это».
А второй момент, который я хотел
сказать: все начинается на мелочах; если вы научитесь решать эти
проблемы, договариваться, расстанавливать приоритеты на уровне деревни,
города и так далее, тогда у вас будет работать и на общем уровне. А
когда у вас руководители начинают учиться управлять страной, попадая в
кресло премьер-министра и президента, не имея предыдущего опыта работы
местного самоуправления, результаты получаются совершенно потрясающие.
Самая страшная ведь, потому что каждый такой закон, о котором говорят, знаете, это можно не применять – это просто расшатывание системы...Вот пример, как нашими решениями уничтожается обязательность исполнения законов. А вот это самая главная, принципиальная вещь: либо закон существует и мы его ежедневно поддерживаем, либо относимся к этому как «ну, ерунда; написали закон – и выполнять не будем». Вот это самый страшный, наверное, разрыв между словом и делом, которые будет преодолеть очень тяжело, потому что это культурная задача. Отношение к закону и к правилам.
Даже посмотреть на Азию: какие гигантские достижения не только в технологии, но и в социальном развитии. Сегодня может у китайских товарище перенимать опыт: смена руководства плановая в нужные сроки, опыт посадки руководителей. Был на семинаре в Шанхае о коррупции. Вышел китайский профессор, говорит: «Вот видите 4 портрета? Это за все предыдущие годы было посажено, арестовано руководителей уровня ЗАМЕСТИТЕЛЯ председателя КНР. А вот 5 портретов. Эти 5 человек такого же уровня были арестованы за время руководства Си Цзиньпина. И вообще, в 15-м году каждые три дня арестовывался один человек уровня министра». Вот, собственно говоря, как сегодня ставится работа. А кроме того, самое главное – они говорят, что «коррупция там, где рулит чиновник, поэтому мы уходим от всего, где только принимает решение чиновник».
Иван Шаблов
