В 1930 году Адольф Гитлер и нацисты провели современную стремительную кампанию, которая сильно отличалась от всего, что когда-то видела Германия. Гитлер разъезжал по стране, выступая с большим количеством речей, посещал митинги, здоровался за руку, давал автографы, позировал для фото и даже целовал младенцев. Йозеф Геббельс блестяще организовал тысячи митингов, факельных шествий, расклейку плакатов и публикацию огромного количества специальных изданий нацистских газет.
Германия жила в условиях Великой депрессии, ее население страдало от бедности, невзгод и неопределенности в условиях политической нестабильности.
Для Гитлера, виртуозного оратора, наступил долгожданный момент продемонстрировать свои таланты немецкому народу. В этих обездоленных людях он нашел благодарную публику. В своих речах Гитлер предложил немцам то, в чем они нуждались больше всего – воодушевление. Он сделал множество не ясных до конца обещаний, избегая углубляться в подробности. Он использовал простые запоминающиеся фразы и повторял их снова и снова.
Его предвыборные выступления тщательно планировались. Собравшихся всегда заставляли ждать, намеренно усиливая напряжение, которое в итоге выливалось в торжественные процессии коричневорубашечников с золотыми знаменами, громкой военной музыкой и, наконец, появлением Гитлера под возгласы «Хайль!» Эффект всегда был театральным и очень запоминающимся.
Гитлер начинал каждую речь низким, колеблющимся тоном, постепенно повышая громкость голоса и достигая кульминации бурного негодования. Для достижения максимального эффекта он сочетал эту манеру с тщательно отрепетированными жестами. Он умело играл на эмоциях публики, повышая уровень возбуждения до тех пор, пока собравшиеся не превращались в кричащую, обезумевшую толпу, подвластную его воле и взиравшую на него с псевдорелигиозным обожанием.
У Гитлера было что предложить каждому: работу – безработным, процветание – обанкротившимся, доход – промышленникам, увеличение – армии, социальную гармонию и конец классовых различий – молодым студентам-иделистам, и восстановление величия Германии – отчаявшимся. Он обещал установить порядок посреди хаоса, чувство единства и шанс для всех. Он предлагал снова сделать Германию сильной, прекратить выплату репараций союзникам, разорвать Версальский договор, искоренить коррупцию, уничтожить марксизм и серьезно разобраться с евреями. Он обращался к представителям всех классов Германии. Само название Нацистской партии было намеренно универсальным – Немецкая национал-социалистическая рабочая партия.
Все нацисты, от Гитлера до руководителя ячейки самого маленького городка, работали неутомимо и упорно, вдалбливая свою позицию в головы немцев.
В день выборов, 14 сентября 1930 года, нацисты получили 6,371,000 голосов, более 18% от общего количества, что давало им право на 107 мест в немецком Рейхстаге. Для Гитлера это была грандиозная победа. За ночь Нацистская партия превратилась из самой малой во вторую по величине политическую силу страны.
Гитлер получил национальный и международный статус и вызвал любопытство у мировой прессы. Его буквально забросали просьбами об интервью. Иностранные журналисты хотели знать, что он имел в виду, когда говорил о разрыве Версальского договора и прекращении выплаты репараций? И о том, что Германия не несла ответственность за Первую мировую войну?
Был забыт образ Гитлера, созданный Чарли Чаплином: смешной фанатик, стоявший за Пивным путчем. На смену пивному революционеру пришел умелый манипулятор народными массами. 13 октября 1930 года одетые в коричневые рубашки выбранные депутаты-нацисты промаршировали в Рейхстаг и заняли свои места. Когда началась перекличка, каждый из них выкрикивал: «Присутствует! Хайль Гитлер!»
У них не было ни малейшего намерения сотрудничать с демократическим правительством, так как они прекрасно знали, что ухудшение ситуации в Германии сыграет им на руку. Таким образом, популярность Гитлера среди еще более несчастных людей продолжала расти.
Нацистские штурмовики, одетые в гражданское, праздновали победу на выборах, громя принадлежавшие евреям магазины, рестораны и универмаги, что стало указанием грядущей жестокости. Время было не на стороне спотыкающейся немецкой демократии, оно было на стороне Гитлера.
