В 1994 году, в декабре, Россия ввела свои войска на территорию Чеченской Республики, начала обстрелы, де-факто началась так называемая Первая Чеченская война. Сейчас у границ Украины Кремль сосредоточил мощную ударную группировку, снабдив ее не только танковыми частями, но и ракетными. Может ли Кремль пойти на такое же зимнее наступление?
Конечно, вопросы, которые Вы только поставили, чеченский народ пережил в 1994 году. Ряд событий, которые сегодня происходят, они, на мой взгляд, один в один проектируются с теми движениями Кремля в сторону агрессии, которые мы переживали на себе в 1994 году. Все эти подготовительные моменты тоже. Что касается зимней войны - у россиян есть какая-то очень большая любовь к зимним войнам. Этому есть объяснение. Потому что зимой нет газа, нет света, нет воды. Эти очень большие трудности падают на плечи мирного населения. Это мирное население должно куда-то деться: или эмигрировать, или восстать против действующей власти. На это, конечно, рассчитана зимняя агрессия. Часто они начинают агрессию в зимний период. И я думаю, что они там тоже собрались неспроста.
На днях Мария Захарова - всем известный персонаж из российского МИДа - заявила, что, мол, Украина готовит военную провокацию. Если это говорит она, следует понимать, что на самом деле провокацию готовит Россия, для того, чтобы перевести это все на Украину. Насколько я понимаю, в свое время было много провокаций в самой Чечне, которые организовывались русскими?
Вы знаете, заявления именно такого рода приводят к очень ужасным мыслям, что они уже готовы к войне, они просто выжидают какого-то момента. Им даже, думаю, не надо искать каких-то поводов. Повод они сами могут организовать. Вот возьмем повод для начала второй войны против Чечни. Так называемый поход Шамиля Басаева на Дагестан, который фактически он был спровоцирован российской стороной. Там работала агентура внутри Чечни и работала агентура в Дагестане. Они там спровоцировали боевые действия, и началась Вторая Русско-чеченская война. Ее надо именно так называть - русско-чеченская, так как по телевидению все время говорят - "чеченская война". Я против такого названия. Там чеченцы против чеченцев не воевали. Там была Россия. Поэтому или российско-чеченская или русско-чеченская война. Возьмите эти последние моменты, которые мы наблюдали в Керчи, захват кораблей, - вот это была явная провокация для того, чтобы перед мировым сообществом, якобы обвинить украинцев: "вот, видите, какие они, вот они хотели, то ли мост взорвать, то ли еще что-то". Ну, здесь не пройдет, пройдет у них в другом месте, ведь, как мы видим, в Украине тоже не все хорошо. Есть очень много людей, задействованных как агентура, то ли присланных то ли засланных. То есть, они могут в любом месте организовать любой повод для войны. В принципе, я думаю, что она уже, можно сказать, неизбежна. Ее очень трудно остановить.
Господин полковник, какие самые характерные особенности отличают русское наступление?
Наиболее эффективное оружие, конечно, это самолеты. И я не знаю, в Украине, наверное, найдется ПВО, которое может как-то отбиваться. Но следует учитывать такие вещи: сейчас все завязано на связь, в частности радары. Если радар вывести из строя, ракетным ударом или иным способом, то потом самолет уже как слепой, не может действовать. Поэтому много подобных моментов следует учитывать. И поэтому здесь, в войне с Россией, если, не дай Бог, что-то случится, конечно, надо смотреть немного по-другому, как-то перестроить армию, чтобы она более автономно могла действовать. Другой момент. Что, например, было в городе Грозный?! Абсолютно мирный город. Никаких подготовительных действий к войне не было. Они начали с кварталов, где в основном жили русскоязычные люди, они начали обстреливать эти кварталы, для того, чтобы изгнать это русское население и чтобы они требовали: "Ельцин, помоги!".
То есть, они использовали такой подлый момент для дестабилизации ситуации в республике?
Да, совершенно верно. Вот именно удары по жилым кварталам, они направлены на создание потока беженцев. Вот как они в Сирии, как мы видим, задействуют авиацию. И в Грузии то же самое. Я знаю, что есть правила войны. Противники каких-то правил придерживаются. Но у российской армии нет никаких правил. У генералитета абсолютно нет никакой чести. Никаких договоров ни с какими генералами не может быть, потому что они заведомо не будут выполнены. Это сто процентов! Потому что верить ни российским политикам, ни Захаровой, ни каким-то генералам, просто невозможно. Есть вы и противник. И все. Никаких других действий нет. То, что вы и ваш народ сделаете, - вот это и будет победой, или поражением. Не сделаете - ни американская армия не придет вам на помощь, ни один американский солдат не погибнет там. Европейской армии как таковой нет, но и помочь они бы не успели. Поэтому здесь надо одно четко понимать - что жизнь и будущее украинского народа только в руках самих украинцев.
А как выглядела организация обороны Грозного?
Наш генерал Аслан Масхадов, начальник Главного штаба, гениальный был просто человек. Он фактически все эти войска, ну войска - там пятьсот человек вооруженных на тот период было, больше нас не было, - мы сосредоточились в центре Грозного. Мы понимали, что от пехоты результата не будет, просто ее убьют и все. И когда шли танки, мы их просто из-за угла всякими маневрами пытались обезвредить, например, спереди и сзади два танка подводили. Поэтому они оказывались как бы в собственном кольце. Такая тактика была. В общем все это было построено на мужестве каких-то людей. У нас не было кадровой армии. Мы не призывали в армию людей. Все вышли добровольно. Мужчины знали, что они воюют за свою маму, дочь, жену, родителей, за Родину. Мы были добровольцами.
Почему Кремль все-таки пошел на Хасавьюртские договоренности? Ведь мы понимаем, что он все равно внутренне хотел их сорвать.
Знаете, в чем была дело? В августе 1996 года Грозный был нами окружен силами 850 человек, образно говоря, понятно, что полностью окружить мы его не могли. Там были русские комендатуры, МВД, ФСБ, - военные части и спецподразделения. Заранее мы, конечно, провели глубокую разведку. Мы удерживали это группами по 4-5 человек. Они не могли применить артиллерию, они не могли применить авиацию, потому что ранили только бы своих, а не наших 4-5 стрелков. Поэтому после двух недель боев, они были вынуждены капитулировать - у них закончились боеприпасы, были раненые, не было воды. Воду они должны были доставлять, так как коммуникации были разбиты. Не было еды, медикаментов. Они не могли эвакуировать никого. Там была страшная паника. И они были вынуждены вывешивать белые флаги, кальсоны, что под руку попадало, чтобы наши бойцы не стреляли. Они уже потом поняли, какая это была мощная ловушка. Масхадов так все гениально организовал - и оборону и наступление, - что ни один танк не мог прорваться на помощь засевшим в Грозном российским войскам. Все дороги были загодя перекрыты. Часть - заминирована. Часть просто атаковалась нами. Боеприпасов у нас сначала не было. Мы же не производили ни одного патрона. Все это приходилось добывать в бою. Подбивали БТР - забирали оружие и боеприпасы. Мы воевали тем, что русские привезли, чтобы убивать нас - они все получили обратно.
Насколько я понимаю, российская армия была деморализована. С другой стороны, мы сейчас видим угрожающий уровень российского то ли патриотизма, соединенного с шовинизмом, то откровенного фашизма. И как бы ситуация иная. Но все равно, наверное, в девяносто четвёртом году они заходили на территорию Чечни уверенные в своей победе?
Я жил в России и очень хорошо знаю русский народ. И в Москве, и в Рязанской области. Их не надо очень сильно дурманить. Они уже одурманены алкоголем, советской властью, российскими властями, вообще любой властью. Для них стиль жизни - отобрать у кого-нибудь что-нибудь. Поскольку ведь сами ничего делать не умеют. Они на такой огромной территории сидят еще и территории забирают. Куда их девают? Я не знаю. И сами не могут ни построить, ни что-то создать.
А, например, в 96-м году Вы верили, что удастся в самом деле достичь мира с Россией? Или все-таки было ощущение, что Россия будет добиваться своих целей? Потому что мы в Украине, надеялись на попытку установить то или иное, пусть шаткое, но перемирие. Но мы понимаем, что, возможно, Кремль в эти минуты ищет те или иные поводы для того, чтобы найти так называемый casus belli.
Вот я на примере Грузии покажу. Вот в Грузии, когда был Саакашвили президентом, мы неоднократно, и сам Масхадов к нему обращался, и наши другие лидеры также предупреждали, что не стоит заигрывать с Россией. Не стоит кормить ее чеченцами, например. Выдавали чеченцев в угоду Путину, ради каких-то подписей.
Саакашвили сдавал чеченцев россиянам?
Были такие факты. Вынужденно-невынужденно. Но в любом случае были такие тоже факты. К большому сожалению. В то время мы предупреждали, что не надо кормить дракона, потому что чем больше он съест, тем больше аппетит разыграется. Такими вещами нельзя играть. Потому что что произошло дальше? Грузия потеряла территорию. Вот в этом плане я бы просто не стал питать иллюзий относительно каких-то друзей, каких-то международных организаций. Они сами слабые. Вот я наблюдал ситуацию в Австрии. Все эти партии, которые сегодня руководят, которые у власти, они сегодня все очень сильно хотят дружить с Россией.
Я понимаю: газ, все такое, договоры и все прочее. Я это понимаю, но если жизнь людей поставить на весы и какой-то газ поставить, то, конечно, жизнь людей должна перевесить. Но, к сожалению, этого не происходит. К большому сожалению.
