Рассказываю эту историю без имен, потому что дело не в именах, а в типологии.
В одном хорошем российском театре, в городе N, режиссер (тоже хороший, поверьте: я видел его работы) поставил спектакль по «оттепельной» гражданской поэзии. Но, собственно, «оттепелью» не ограничился — и протянул сюжетную линию в новейшее время, и в спектакле прозвучало два стихотворения поэта Орлуши.В стихотворениях этих (как это ни удивительно для автора — даже без мата) был упомянут Путин…
К режиссеру пришли двое, так сказать, без опознавательных знаков — и спросили: вы чего делаете? И трижды заслуженный режиссер, которому пришедшие годились по возрасту в дети, не спросил их: а в чем, собственно, дело? Или, например: а вы, собственно, кто? И не попросил их выйти вон. И не напомнил про Конституцию РФ, в которой запрещена цензура...
Он сказал: «Понял. Я уберу эти стихи».
Тут истории и конец? Как бы не так.
Пришедшие сказали: «Нет, вы не поняли. Это мы что теперь, по-вашему, должны каждый раз присылать людей, проверять, звучат стихи или нет?»
И режиссер не ответил им: это не моя проблема вообще. Или, например: а не пойти бы вам лесом, ребята? Или: да вы тут, я гляжу, совсем ******.
Он снял спектакль с репертуара.
Вообще.
История сия рассказана актерами театра, и согласитесь, ничто не мешает ей поверить.
…Я был поражен этим тогда, почти двадцать лет назад. Тем, как легко люди становятся рабами. Собственно, не дожидаясь даже порабощения. Пытаясь наперегонки угадать желания будущего хозяина — и тем отличиться впрок. Палка еще в руке, писал я, а собака уже в пути.
Я был поражен тем, как десятки публичных, образованных, интеллигентных, по внешним признакам, людей начали выстраиваться в очередь на лизание высочайшего ануса.
С тех пор удивляться перестал, конечно. Печалиться — продолжаю.
Виктор Шендерович
