Михаил Булгаков, перед тем, как помереть, завещал мне перед смертью написать продолжение. Как все там, в «Собачьем сердце», опосля сложилось. У тебя, говорит, лучше всего пойдет. Никакому другому поручить не могу, уволь. Силенок у их маловато, не выдюжат. Запорют, бестии. А ты – гений. Ну, я и подумал: черт с тобой, Миша. И придумал так: Шариков и Швондер сели в аэрофлот, и в Америку на ПМЖ умотали.
Подали оба петиции на политическое убежище. Как им в России свободу страшно ущемляли. Шарикову – по гомосексуализму, а Швондеру – через антисемитизм. Оба, как водится, наврали с три короба. Слезу пустили, как над ними измывались. Первому запрещали мальчиков щупать, а второго – евреем в очереди назвали. И через те слезы их офицеры пожалели, и выдали каждому грин кард на голубой тарелочке. На то Шариков со Швондером обрадовались, какие американцы дураки, и как всякому вранью верят. Правильно, дескать, их Задорнов обозвал. И три недели пили, не просыхая. И стали тут оба жить, Америку ненавидеть, а Путина обожать. Какой он великий полководец: Крым без единой пули взял.
Шариков пошел на убере работать, а Швондер в русском магазине колбасой торгует. Живут, как у христа за пазухой, но счастья своего не видят. На всякое how are you? отвечают скорбное «хуёво». Первый сокрушается, что если бы не удрал – еще бы лучше устроился. Давно бы был в Москве министр. Департаментом Очистки бы заведовал. А второй горюет, что нефтяные вышки должен был через ваучеры урвать. И все из-за проклятой Америки: все их миллиарды сорвались. Из-за того оба еще больше по России тоскуют: водку вину предпочитают, смотрят Первый канал, шляются в ватниках на марши победные, где Сталина взасос целуют, и прохожим георгиевские ленточки раздают, которые им из посольства выдали. Обаму из-за расизма страшно презирают, как такое недоразумение из своего апартеида выползло? Украину, понятно, оба ненавидят, что там люди тоже в говне сидеть не захотели. Это их до глубины души потрясло и обидело: братские народы, все-таки, могли бы и потерпеть.
Жен своих оба давно сплавили по старости, и каждый год себе девочек из России выписывают. На пробу. Дескать, сейчас посмотрим, как пойдет, и что ты в постели из себя представляешь, машинисточка? К концу года вся их любовь сдувается и проходит, оба жениться раздумывают, чтобы к весне – аккурат, как Озирис из пепла, – на новые выпуклости из штанов восстать.
