На прошлой неделе New York Times опубликовала список, из 38 российских структур (в их число входит ФСБ, Ростех и Рособоронэспорт), переданный в Конгресс администрацией Трампа. Благодаря этому стало известно, что, уже начиная с января 2018 года активы резидентов любой страны мира (это относится и к России) можно будет блокировать за ведение бизнеса с кампаниями и структурами, которые перечислены в списке. Это значит, что за операции с со структурами, перечисленными в списке могут быть блокированы активы, например, Сбербанка или ВТБ. О том, как ситуация может восприниматься из Кремля, корреспондент Русского Монитора поговорил с политическим аналитиком и публицистом Андреем Пионтковским.
– Андрей Андреевич насколько серьезной ситуация с новыми санкциями может восприниматься в Кремле?
Законом от 2 августа Россию юридически приравняли к Ирану и Северной Корее. Давайте вспомним его название: «Закон по противодействию агрессии Российской Федерации, Ирана, Северной Кореи». Пока еще не дошло до применения в полном объеме тех санкций, которые применялись ранее к Ирану, а сегодня к Северной Корее, но это уже квантовый скачок в отношении США к путинской России. То, о чем вы спрашиваете, это так называемые вторичные санкции, которые будут применяться не только к российским, но и к любым зарубежным, западным, китайским, или другим компаниям, которые принимают участие в финансировании, техническом обслуживании финансовой деятельности структур, внесенных в список предприятий оборонки и спецслужб России, который был опубликован несколько дней назад.
“С каждым днем из-под кремлевского ковра доносятся все больше визгов…”
Буквально несколько часов назад по российскому телевидению в одной из внешнеполитических шоу выступал руководитель некоей ассоциации по содействию оборонному экспорту. Так вот этот человек весьма лояльный к власти, сообщал, что наши китайские партнеры задумываются о целесообразности тех или иных сделок с Россией или даже участия в обслуживании сделок третьих стран, связанных с продажей российского оружия. На лицо растущая глобальная токсичность российского бизнеса. Но все-таки, я рискнул бы сказать, что не это самое главное в новом законе.
Главное и самое угрожающее российской верхушке в законе от 2 августа – так называемая секция 241 «О персональных санкциях», которые обязывают финансовую разведку США в течение 180 дней сообщить сведения об активах в Соединенных Штатах людей близких к Путину и замешанных в коррупции. «Новая газета», ссылаясь на расследование одного международного антикоррупционного центра, несколько дней назад опубликовала данные о капиталах, фактически принадлежащих Путину, но формально, находящихся на счетах двух десятков его ближайших друзей, родственников, сослуживцев, и так далее. Это конечно небольшая часть предполагаемого состояния Путина, «всего» 24 миллиарда, но уверяю вас, что все люди, которые там в нем указаны, наверняка окажутся в окончательном американском списке. Представители очень многих наших олигархов ведут сейчас в Вашингтоне переговоры через своих юристов, вернее пытаются вести переговоры, они ищут пути, с кем можно договориться о том, чтобы их имена не были внесены в список.
Как я уже говорил, в том числе и в беседах с вами, политическое решение о новом модусе отношений с РФ было принято американским военно-политическим истеблишментом на ежегодной конференции по безопасности в Аспене, которая проходила 20-22 июля, где присутствовали практически все руководители спецслужб и силовых структур, как обамовской, так и нынешней администрации. Смысл всех выступлений был такой: раз Путин считает, что он ведет с нами гибридную войну, хорошо, мы будет исходить из этого. У нас есть действенный невоенный способ нанести ему в этой гибридной войне поражение. И собственно результатом этого консенсуса и стал принятый 2 августа почти единогласно (что очень редко для американского Конгресса), закон о санкциях против Российской Федерации, Ирана, и Северной Кореи. Трамп вынужден был его подписать, сопровождая оговорками, что он антиконституционен, что он попытается как-то его саботировать, и так далее, но не подписать закон, принятый практически единогласно Конгрессом он не мог. Более того, все события, которые происходят после этого, показывают, что не только в вопросе санкций, но и во внешней политике, по крайней мере, на российском и украинском направлении Трамп и Тиллерсон практически отстранены от дел. Ведут эту политику и артикулируют ее министр обороны Мэттис, а что касается Украины, специальный представитель Соединенных Штатов Курт Волкер. Вы знаете их позицию: само украинское руководство в своих формулировках не успевает за Волкером, когда он говорит о российской агрессии, о присутствии на Донбассе российских войска. Вспомните, как он ответил Суркову на его деланную озабоченность о судьбе русскоязычного населения Украины – «Я посетил все регионы Украины, и убедился, что проблемы у русскоязычного населения есть только там, где есть российские войска».
Вот таков месседж американского военно-политического истеблишмента к путинской России и не случайно, что он артикулируется столь резко сейчас в период выборов в России. Когда я говорю слово «выборы», я имеют ввиду не эротические пляски Собчак или Гордон, и не то что будет происходить 18 марта, а то, что происходит сегодня в узких коридорах власти, где как раз те самые люди, которые, скорее всего, будут внесены в окончательный список персональных санкций, решают вопрос, останется ли Путин их паханом еще на 6 лет, или пахан не способен более выполнять основную функции, ради которой он был ими поставлен – обеспечение безопасности их активов.
– Сейчас ходят слухи, что якобы с одной стороны часть путинского окружения продумывает идею с мягким уходом Путина от ответственности за непосредственное принятие решений и создания некого органа по китайскому образцу, некого дэнсяопиновского госсовета, в то время как другие планируют вывести на авансцену более приемлемых для Запада игроков. Какой вариант наиболее вероятен в этой ситуации, и что будет делать сам Путин?
Детали невозможно предугадать в такой волатильной ситуации, зато можно совершенно точно не угадать, а просто точно назвать ту тенденцию, которая сейчас становится доминирующей в российской верхушке. Подавляющее большинство российского политического класса ищет выход из этой ситуации, из той петли, которая на них затягивается законом от 2 августа. Они понимают, что единственный выход для них – изменение формата внешней политики России, уход от прямой конфронтации. А что касается более конкретных условий, то мы с вами несколько раз говорили, что об этом договаривались осенью прошлого года во время избирательно кампании неформальные представители Кремля, с представителями Хилари Клинтон, потому что несмотря на всю антиклинтовскую пропаганду, в Москве были убеждены, что все равно победит Клинтон. И там, очевидно, об основных параметрах сделки уже договорились – об этом свидетельствует интервью Макфола, бывшего посла в Москве, который очень близок к лагерю Клинтон, опубликованное в «Коммерсанте», 9 ноября утром, когда уже стало известно, что победил Трамп. По сути достигнутой договоренности говорилось, что Путин уходит с Донбасса, а Запад как бы закрывает глаза на неопределенное время на Крым. Ни в коем случае, не соглашаясь юридически с аннексией, Запад снимает тем не менее наиболее болезненные санкции, возобновляет business as usual, то есть такая же ситуация которая продолжалась с Прибалтикой более чем 40 лет. Соединенные Штаты никогда не признавали аннексию Прибалтики, но это не мешало рабочим отношениям с Советским Союзом. Но ирония судьбы заключалась в том, что кремлевские идиоты в буквальном смысле себе на голову поспособствовали избранию Трампа. И это вмешательство в американский политический процесс резко сплотило весь американский истеблишмент на радикальной антипутинской основе.
“Подавляющее большинство российского политического класса ищет выход из этой ситуации, из той петли, которая на них затягивается законом от 2 августа…”
– В связи с этим нарастающим санкционным давлением на Россию, насколько вероятен вариант, что окружение все-таки решится пойти на решительный шаг и уговорить Путина уйти, или добиться его ухода каким-то другим способом в ближайший год-два?
С каждым днем из-под кремлевского ковра доносятся все больше визгов бульдогов и обслуживающих их шапок, вроде Павловского, свидетельствующих о том, что борьба там идет нешуточная и исход этих собачьих «выборов» впервые за последние 17 лет не предрешен. Сохранить одновременно триллион, Крым и власть невозможно. И под ковром это понимают.
Беседовал Федор Клименко
