Поздней весной 1927 года через окно на польской границе, специально созданное ГПУ, из советской России сбежал на Запад мужчина по фамилии Опперпут.
Это ныне забытое, а тогда невероятной мощи взрывное событие сыграло колоссальную роль не только в истории России, но и Европы, мира. Оно оказалось той самой бабочкой, раздавленной тупым сапогом, смерть которой запустила необратимые глобальные процессы.
Читателю будет трудно мне сразу поверить, тем более видя, что связь времен ведет из 1927 года в 2024 к абсолютно незначительному человеку по имени Анатолий Анатольевич Блинов. Но я прошу сейчас не о принятии моих выводов, а лишь о внимании к фактам.
Итак, Блинов - это тот самый персонаж, который переписывался с Невзлиным в Сигнале и несколько лет выполнял его специфические поручения. Сейчас он исчез, никто не знает его судьбу, но на сливах с его телефонов держится ось накала этого беспримерного разоблачения.
Леонид Невзлин переписку с Блиновым уже признал, она подлинная, но, по его словам, «спровоцированная Блиновым».
Мы не будем здесь пытаться дешифровать лексические выдумки дорогих адвокатов Невзлина: довольно того, что переписка признана подлинной.
А мы вернемся к нашей раздавленной «бабочке»- гражданину с трудной фамилией Опперпут. Разумеется, трудная фамилия была одним из псевдонимов этого отчаянного человека. Родился он в Латвии под именем Александр Упениньш, храбро воевал, сначала за царскую Россию, потом за белых, позже за красных, а в конце концов стал гениальным двойным агентом ЧК, позже ГПУ. Его безграничная отвага и фальшивые документы позволили Опперпуту под разными именами втереться в доверие и стать незаменимым для врагов большевизма самого первого уровня, таких как Борис Савинков, Сидней Рейли и профессор Таганцев. Всех он в конце концов своими показаниями привел к чекистской стенке.
Но вершиной его карьеры стала операция «Трест».
Подобных по масштабу и продолжительности разведигр история спецслужб не знает.
Давайте уделим ей немного внимания.
Как только кончился военный коммунизм и пришел НЭП, ЧК, превратившись в ГПУ, стала искать свое место в тайном управлении страной. Гражданская война осталась позади, Ленин умер, внешних врагов, способных напасть на большевистскую Россию, в реальности не существовало, НЭП дал взрывной эффект возрождения жизни - и роль «товарища Маузера» начала становиться второстепенной. Вот тогда элита ГПУ ( позже поголовно, до единого уничтоженная Сталиным) и задумала напугать ЦК походом на Москву белой эмиграции.
В ту пору русские эмигранты в Европе числом были созвучны нынешним релокантам и еще более раздроблены, чем они. Ни на что, кроме медийных, как сегодня бы сказали, войн и перепалок ни сил, ни средств у них не было. Социальных пособий еще не существовало, простым российским беженцам во Франции, Германии, Чехословакии, Польше приходилось тяжко выживать, а вот лидерам общественного заграничного русского мнения тех времен надо было казаться грозными и перспективными.
В этом их интересы полностью совпадали с планами ГПУ.
Спецслужба решила создать в советской России мощную антибольшевистскую организацию и с ее помощью открыть «окно в Париж», где в это время обитали лидеры белого движения - великий князь Николай Николаевич ( родной брат расстрелянного царя), генерал Кутепов, человек гигантского авторитета в белой среде, и множество других популярных фигур.
Организацию назвали МОЦР- монархическая организация центральной России. А внутри ГПУ эта разведигра получила название «Трест»: в разгар НЭПа это было очень модное американское словечко.
В этой публикации невозможно даже бегло пересказать, что вытворял МОЦР для того, чтоб заслужить доверие парижских светил эмиграции. Он открыл «окна» на границе с Эстонией, Финляндией, Латвией, Польшей, через которые шли потоки людей и контрабанды ( привет «коридору Блинова», по которому должны были вывезти в РФ Леонида Волкова!); он принимал эмиссаров из Франции и других стран, обеспечивал им возможность путешествовать по стране; он отсеивал и уничтожал любых конкурентов Кутепова и великого князя, которые пытались вести самостоятельную деятельность на территории России (опять кому- то привет!); «Трест» плотно работал с разведками всех пограничных стран, снабжая их секретнейшими документами Красной армии и получая за это огромные суммы денег на нужды собственной организации.
Так длилось несколько лет.
В Париже между великим князем НН и генералом Кутеповым все это время шла борьба идей: одна часть их окружения требовала решительных мер против большевиков, отправки групп боевиков и террора по отношению к видным деятелям партии и армии, другая (бОльшая) уповала на то, что большевистская власть разлагается в условиях сытого мира, война между, упрощаю для краткости, Троцким и Сталиным приведет к кризису системы, этой борьбе ни в коем случае нельзя мешать никакими терактами, надо лишь дождаться решающего момента - и въехать в этот славный миг в Россию на целом табуне белых лошадей.
Читатель догадывается, на чьей стороне играли ГПУ и «Трест»? Разумеется, они ставили на белых лошадей!
По личному решению начальника ГПУ «монархисты» организовали тайный визит в Киев, Москву и Питер одного из ярчайших лидеров правых эмигрантов- бывшего издателя газеты «Киевлянин» Шульгина. Спектакль удался до последней реплики. Шульгин во все поверил и по приезду в Париж отписался серией очерков, а потом и книгой «Три столицы».
Его вывод гениально ложился в чекистский план. Чем лучше, тем хуже для большевиков, изрек Шульгин. И эта формула до побега Опперпута определяла политику вождей белой эмиграции. Шульгин, проехав по стране, пришел к выводу, что Россия вновь набирает «жизненные соки», ненавидит большевиков и евреев, как только их власть ослабнет- народ восстанет и снесет негодяев.
Заботливый автор даже советовал в книге евреям Киева на время уехать в Палестину, чтоб переждать там волну погромов и живыми-здоровыми вернуться, как сказали бы сегодня, в прекрасную Россию будущего…
Словом, эта чекистско- эмигрантская идиллия могла бы длиться очень долго, если бы не природная тяга к опасности у простого латышского 32-летнего парня по фамилии Упениньш, он же Опперпут.
Долго рассказывать о причинах, но ему пришлось бежать из России. Спустя короткое время Опперпут опубликовал письмо с чудовищными разоблачениями операции «Трест». Но не сразу!
Сначала он обратился к своим бывшим начальникам в Москву и предложил сделку: за 125 тысяч советских червонцев ( невообразимые тогда деньги!!!) и гарантии спокойной жизни он готов молчать до конца своих дней.
Москва и тогда уже не верила ни слезам, ни клятвам, поэтому решила конец дней Опперпута ударно приблизить, а деньги сэкономить.
Романтиками были эти чекисты первой волны! Нынешние деньги бы взяли себе, а вот с остальным управились бы точно так же, как и их предтечи: Опперпут выжил и взорвал свою бомбу.
Через пару месяцев он исчез навсегда, но его роль уже была отыграна: «Трест» лопнул.
Он похоронил под своими обломками всех умеренных эмигрантов, открыл плотину террора в России, привел к резкой радикализации белого движения, чуть позже к безумному похищению ГПУ в центре Парижа генерала Кутепова, прекращению сближения Запада и России… Перечислять можно долго: разрыв с Парижем, спровоцированный серией диких выходок ГПУ во Франции, привел к большому сближению Москвы и Берлина, танковый гений Гудериан сделал свои первые шаги на российских полигонах… «Бабочка» была раздавлена.
Сейчас невозможно сказать, кто из находящихся на слуху участников нынешней катастрофы - Опперпут: Невзлин? Блинов? Матус?
Скорее все они вместе и еще кто- то, кого пока не видно.
Но совершенно ясно, что освещенное вспышкой слива- это лишь маленький фрагмент огромного массива. То, что мы узнали, - болезненный, горький, важный, но островок. То, чего мы пока еще не знаем,- континент ужаса.
Так, кстати, было и с разоблачениями Опперпута. Сначала они коснулись лишь его самого и нескольких десятков других фигур не первого плана. Эмиграция ахнула, но устояла. Потом двойной агент пошел дальше: весь МОЦР был подставой ЧК, заявил он и привел доказательства.
Конечно, в такое поверить сразу было невозможно ( как и в то, что все в российской истории повторяется чуть ли не слово в слово; вы же сейчас не верите в это?!). Но принятие случилось. Где-то через два- три года. Вот тогда ГПУ и пошла вразнос, устроив адовую дерзость с похищением в Париже генерала Кутепова и вынужденной засветкой двух своих крупнейших агентов в верхушке белой эмиграции- генерала Скоблина и его жены певицы Надежды Плевицкой.
Сегодня историки «Треста», в том числе профессор Стэндфордского университета Лазарь Флейшман, написавший об этом большую работу, задают дерзновенный вопрос- кто управлял кем: ГПУ «Трестом» или «Трест» ГПУ?
В какой- то момент, на пике успеха возможности фиктивной организации монархистов внутри аппарата власти в Москве были столь огромны, что они при желании действительно были способны совершить переворот. По крайней мере «окна» на всех границах находились под их полным контролем - пропустить в Россию десятки групп боевиков для совершения военного переворота «Тресту» было вполне по плечу.
Этот же вопрос актуален и сегодня: насколько самостоятельно действовала ФСБ против антивоенных сил в России и за ее пределами?
В сливах Блинова упоминается, что, к примеру, Невзлин считал ФБК находящимся в зоне влияния Абрамовича. Иначе говоря, атакуя Волкова, он давал окорот своему коронному врагу со времен борьбы за Сибнефть? Там же глухо упоминается Гусинский, Фридман, Авен… Все эти люди - совсем не тихие терпилы. Если атакуют их, они отвечают. Возможно, тем же оружием. И у этого оружия, как выяснилось, есть имя из трех букв - ФСБ.
Вывод из всего этого можно сделать весьма некомфортный: похоже, «Трест» XXI века действительно существует. И он еще не лопнул…
В качестве сюжетного ряда приведу то, что пишет о герое скандала Анатолии Блинове журналист Вера Рыклина.
Vera Ryklina:
В кейсе ФБК против Невзлина есть ключевой персонаж - Анатолий Блинов, по сюжету именно он переписывался с Невзлиным и готовил все преступления.
В фильме ФБК и в статье Инсайдера про него говорится очень немного - бывший юрист Берёзовского, отсидел сколько-то лет за мошенничество, живёт то ли в Польше, то ли в Латвии.
И кажется, это такой же мутный мелкий решала, вроде второго персонажа Матуса, который все эти переписки ФБК и отдал.
Я не занимаюсь расследованиями. Но.
Что-то мне в словосочетании "Анатолий Блинов" показалось знакомым, я немножечко поискала по самым доступным источникам, и открылась мне бездна.
Есть вероятность, что это два разных человека, но я пока не вижу оснований так думать.
Человек, которого я нашла, был юристом Берёзовского и отсидел за мошенничество в указанные ФБК и инсайдером годы. "Мой" человек на многочисленных фото 20-летней давности чрезвычайно похож на свежее паспортное фото, показанное в фильме ФБК. Отчество тоже совпадает.
В общем, адвокат Анатолий Анатольевич Блинов в начале 2000-х был очень известной фигурой московского околомедийного пространства. Он был приближен к Березовскому и принимал участие во многих его пиар-компаниях, был в Совете директоров Газпром-медиа (!), с огромным скандалом вышел из него в момент захвата НТВ и стал юристом Гусинского. В разное время он представлял интересы Коха, Доренко, Киселёва и др. Его гонорары исчислялись миллионами.
Ему чуть ли не публично угрожал тогдашний министр печати Лесин, после чего Блинов якобы пропадал и говорили чуть ли не о похищении и убийстве, но потом нашёлся за границей.
Дело о мошенничество, за которое он сидел, какое-то мутное - подделка векселей, миллионы, что-то там в Уфе.
Но в одном из репортажей о его задержании есть такая фраза:
"Сотрудники ГУБОПа ... внимательно изучали висевшие в рамках на стенах офиса благодарственные письма от Союза ветеранов ФСБ России, МВД и других правоохранительных структур Анатолию Блинову". А при задержании его интересы защищал лично Генрих Падва.
На сайте компромат.ру лежит большое расследование о "приват-услугах бывшего адвоката Берёзовского Анатолия Блинова" от 2004 года, где указаны среди прочего работа милиционеров, работа журналистов, подкуп Генеральной прокуратуры и т. д.
Вообще на сайтах с компроматами про него очень много всего.
Я не знаю, меняет ли это что-то в кейсе ФБК против Невзлина, но мне кажется, что ключевой персонаж этой истории заслуживает в расследовании больше, чем одно предложение.
