На кладбище Марине и Паганини сразу не понравилось ― место было скучным и негостеприимным, оставаться не хотелось. Толпа призраков переминалась с ноги на ногу, кашляла и что-то там мямлила про требования.
― Вы кого опять к нам тащите? Очередные квартиранты? Совсем совести нет! ― вышла вперед ответственная за митинг Авдотья Ильинична по фамилии Шпала. Эта женщина была настолько инициативна, что даже после смерти смогла построить карьерную лестницу и взобраться по ней.
― Нет, они не задержатся, ― сказала Смерть, глядя на Марину, которая со скучающим видом дергала туда-сюда одну из калиток. Калитка скрипела на петлях и уныло завывала, иногда билась щеколдой об столб. И всё бы ничего, только сегодня стоял полный штиль, поэтому проходящий мимо сторож резко прибавил шаг.
― Да уж, таким тут лучше не задерживаться, ― сказала Шпала, а потом объявила главную новость: ― Мы закрываем кладбище!
― Что значит ― закрываете? ― недоумевающе спросила Смерть.
― То и значит! Нас тут совсем не уважают! Задние ворота упали ― теперь не кладбище, а проходной двор, приварить бы надо! Всё заросло травой и борщевиком! Ни одной телефонной вышки! У всех уже давно 5G-столбы стоят, а у нас тут каменный век какой-то, все новости узнаём от бомжей и мамкиных сатанистов из местной школы! А ещё ― никуда не выпускают! Фёдор Петрович тут с 1824 года лежит и ни разу в люди не выходил. Хотел недавно к родственникам в Сибирь сходить, повидаться. Вылез, отряхнулся, дошел до ворот, да там его повязали и обратно положили!
― Я не об этом. Ваше кладбище уже семьдесят лет как закрыто.
― Ха, закрыто, как же! Вечно какие-то биз-нес-ме-ны покупают тут места! Виды-то у нас красивые: холмики, речка, лесок. Хоть бы одного архитектора привезли или садовника, чтобы тут в порядок всё привёл, или, на худой конец, какого поэта или музыканта, а то от стихов Фёдора Петровича помереть хочется ― а уже никак. Хорошо хоть Юрика прислали ― он адвокат. Позавчера заехал, помог нам петицию правильно составить, ― протянула Шпала бумагу.
― Может, мы уже пойдём? Тут так тоскливо-о-о, ― ныла Марина, подойдя к Смерти, а Паганини тем временем гонял призраков, кусая их за пятки.
Смерть не реагировала и молча просматривала список требований, а затем заглянула в свой журнал. В этом году участки на кладбище выкупили около тридцати человек. Если начнутся проблемы с «местными», поднимется вой, а там ― штрафы от начальства, продление контракта…
― Ой, а я варить умею, меня папка научил, ― радостно заявила Марина, заглянув в список через плечо Смерти.
― Правда? ― Смерть посмотрела своими пустыми глазницами на Марину, и та кивнула. ― Уверена, что я об этом пожалею, но деваться некуда. Беги в поселок, тащи сварочный аппарат, ― приказала Смерть Марине, ― а я пока сорняки скошу. Только не привлекай внимания!
― И кота своего забери! ― добавила Шпала, отбиваясь от рыжего пакостника, что бросался на её платье.
В посёлке поиски привели Марину к строящемуся коттеджу, где в окнах мигали заветные вспышки. Двое строителей заканчивали монтировать металлическую лестницу, когда начали твориться странные вещи.
― Лёх, ― позвал один из строителей напарника, делающего замер.
― М-м? ― не отвлекаясь, промычал Лёха.
― Напомни, если в новое жилье запустить кота и он будет себя странно вести, к чему это?
― Плохая примета это. Не к добру.
― А если кот ― сварщик, это тоже не к добру? Или к новым заказам? ― не отставал напарник.
― Что ты несешь? ― не выдержал Лёха и, повернув голову, увидел рыжего зверя, который тащил в зубах почти пустую пачку электродов, а сзади за ним плавно плыли по воздуху сварочный аппарат и маска.
В голове у Лёхи возникло много разных мыслей: вспоминались строки из молитв, кадры из фильмов про паранормальные явления, бабкины предания, но вслух он лишь выдал дорожащим сухим голосом:
― Проверь болгарку, там диск дорогой ― с алмазным напылением, поставь обычный, вдруг коту чего отрезать понадобится.
***
Сторож сидел в служебной будке, обложившись распятиями, библиями и святой водой в пластиковых бутылках. Давно зарубцевавшаяся язва ныла, намекая, что сегодня происходит какая-то чертовщина. Сначала калитка, теперь вот свет сам по себе мигает. Казалось, что с кладбища доносятся душераздирающий мат и тревожный смех.
В это самое время Смерть и Марина приваривали петли к покосившимся столбам. Удлинитель им пришлось протянуть от будки сторожа, а из-за плохой проводки напряжение падало каждый раз, когда Марина зажигала сварочную дугу.
― Да ровнее держите! ― ворчала Марина на Смерть.
― А ты предупреждай, когда варить начинаешь. Тебя папка твой не научил, что ли, кричать: «Глаза»?! Я с тобой так ослепну!
― Вы же Смерть! ― отвечала Марина, выстукивая дробь электродом по столбу. ― У вас же нет глаз!
― Это у тебя глаз нет ― не швы, а кошмар технадзора! Из-за таких, как ты, потом здания пополам складываются, а меня внеурочно гоняют по объектам.
― Нормально всё! Сантиметр шва выдерживает пятьсот килограмм на разрыв, ― задорно кричала из-под маски Марина, выжигая новые искры.
Худо-бедно, но ворота были возвращены на законное место и зафиксированы тяжелой ржавой цепью.
Установить телефонную вышку не представлялось реальным даже с возможностями и связями Смерти, а тянуть кабель от поселка и вовсе казалось бредовой затеей, хоть Марина и обещала, что договорится с кем-нибудь из местных аборигенов делить интернет пополам. Оставался только спутник.
Мастер приехал ближе к вечеру, держа перед глазами телефон. В комментариях к заказу было написано: «Установить тарелку на надгробие Берёзкина Геннадия Олеговича, договор составить на те же ФИО. Розетка с торца. Настроить wi-fi. Деньги у кота».
Мастер был человеком суеверным и поначалу воспринял это всё как розыгрыш, но хозяин провайдера отказывался смеяться и на полном серьёзе радовался, указывая на слоган компании: «Интернет в самых труднодоступных местах».
«Во как! Пока конкуренты в тайге и в степи работают, мы с того света людей подключаем! Сервис!» ― гордо «декламировал» он в рабочем чате компании.
Больше всего мастеру хотелось, чтобы никакого надгробия Берёзкина на кладбище не нашлось и он бы с чистой совестью убрался восвояси. Но, как назло, были и надгробие, и розетка, и даже кот с точной суммой сидел на скамейке и лениво зевал.
Закрепив тарелку и настроив оборудование, мастер проверил приём и начал настраивать роутер, как вдруг за спиной раздался голос:
― А можно паролем к wi-fi даты жизни поставить? Запоминать не нужно ― глянул и всё.
― Да, конечно, ― без задней мысли ответил увлеченный работой мастер, а потом замер. Кадык его нервно подергивался, а ладони сильно вспотели. Не оборачиваясь, он продолжал работать.
― Наконец-то с миром связь хоть какая-то будет, а то не выпускают же никуда, ― жаловался голос за спиной.
― П-п-п-понимаю, ― еле выдавил из себя мастер.
― Давайте, я договор подпишу, ― продолжал голос.
Мастер, не оборачиваясь, дрожащей рукой протянул бумаги.
― Марина, вы мне не поможете? Я ручку восемьдесят пять лет в руках не держал, ― слышалось сзади. ― Вот, держите, подписал.
Сделав над собой усилие, мастер повернулся и увидел на столике бумаги. Схватив договор и деньги у Паганини, смертельно напуганный, он понесся бегом с кладбища.
***
Как ни просили у Смерти дать Фёдору Петровичу повидаться с роднёй, но ничего не вышло. Зато получилось привезти родню к Фёдору Петровичу, да и к остальным, кто находился здесь не одну сотню лет и был давно позабыт.
Потомки митингующих получили по почте странные требования: восстановить семейное древо и право на ношение своих фамилий, а также использование других наследственных привилегий, если таковые имеются. К письму прилагались координаты кладбища. Юрик составил технически грамотные тексты, а Смерть по своим каналам заверила их у нотариуса. Люди со всей страны стекались к своим давно забытым предкам, находили их могилы, приводили в порядок оградки, обновляли давно выгоревшие на солнце и поросшие мхом памятники.
Кладбище принимало приличный вид, им заинтересовались музеи и институты.
― Вот, смотрите, здесь покоится позабытый всеми граф Снегов, а ведь он в своё время организовал в области знаменитое частное училище, работающее и по сей день! Человек этот отличался идеальным воспитанием и интеллигентностью, ― проводил экскурсию какой-то неместный знаток истории.
― Снегов, тут о тебе вещают! Говорят, что был отпетым интеллигентном, ― смеялась Авдотья Ильинична, глядя на Снегова, который пополнял запасы современных слов в интернете.
― А я и был, пока с вами, хейтерами безбожными, не связался, ― бурчал Снегов.
― А ты говоришь Париж, Монмартр. Тут вон, смотри, даже спутниковый интернет имеется, ― шептала во время экскурсии одна женщина своему богатому педантичному мужу, которому взбрело в голову заранее составить завещание и изложить последнюю волю.
― Ну что, конфликт исчерпан? ― спросила Смерть, вычеркивая последний пункт из списка требований, когда удалось привлечь на концерт тёзку Марининого кота.
Авдотья Ильинична кивнула и отдала распоряжение снять все ограничения.
***
― Знаешь, ты очень хорошо помогла мне. Даже будет немного жаль, если твоя кома закончится в пользу жизни, ― сказала Смерть, когда они с Мариной покинули кладбище.
― Да вы не переживайте, я ведь и при жизни смогу вам помогать, ― сказала Марина, и даже бесчувственная Смерть ощутила, как тревожный холодок пробежал по её костям после этих слов.
― Что у нас сегодня по плану?
― Ничего особенного, просто рутинная работа: списки, встречи и расстава… ― Смерть не договорила, так как перед ними возник мужчина в черных потрепанных доспехах, с острыми рогами, выпирающими прямо из шлема, и с гнусным болезненным лицом, которого Марина про себя описала одним словом ― «стрёмный».
― Момент настал! Мы готовы, Ваше Армагедоншество! ― преклонил колено тип.
― Что, опять? Только не это, ― устало вымолвила Смерть. ― У меня же пенсия на носу, нельзя перенести?
― Нельзя, ― встал с колена Стрёмный. ― Великий посланник Князя Тьмы готов к началу апокалипсиса. Он здесь, перед нами!
― Очередного апокалипсиса, ― кашлянула в кулак Смерть.
― Кто? Я? ― полезли глаза из орбит у Марины.
― Да нет же, он! ― тип указал на Паганини.
― Кот? ― разочарованно спросила Смерть.
― Мяу?
― Да. Великий и могучий!
― А я всё думала, чем меня этот антихрист усатый так бесит, ― вздохнула Смерть.
― Ой, как интересно! ― захлопала в ладоши Марина. ― С чего начнём?
― Начнём с раздора, ― сказал Стрёмный и, достав из-за спины горн, с жаром в него дунул.
Александр Райн
