Российским военным вторжением и аннексией Крым и последующей войной на востоке Украины президент Владимир Путин наглядно показал, что он не намерен уважать неприкосновенность границ и примат международных правовых норм. Это время для европейцев прекратить выдавать желаемое за действительное о континентальном порядке, определяемом верховенством закона. К сожалению, мир не такой. Он гораздо сложнее, и им правит сила.
Военное вмешательство России в Сирию и европейский кризис беженцев подчеркнули этот факт. Европа должна признать, что, если она не позаботится о своих геополитических интересах, рано или поздно кризисы из соседних регионов окажутся у ее порога.
В отличие от Соединенных Штатов, Европа — не континентальный остров, изолированный океанами. Это западная часть гигантского евразийского континентального массива. Восточная Европа, Ближний Восток и Северная Африка являются ее непосредственными соседями, и это неустойчивое соседство представляет наибольшие риски для безопасности Европы в двадцать первом веке.
Как должна Европа бороться с Россией, которая снова проводит великодержавную политику и делает практически те же самые ошибки, что и Советский Союз, который также опирался на авторитаризм, чтобы попытаться примирить амбиции военной сверхдержавы с реальностью умеренно развитой и едва модернизированной экономики?
Россия является соседом Европы, что означает, что модус вивенди имеет важное значение. В то же время геополитические амбиции России, по-прежнему чреваты угрозой для безопасности Европы. По этой причине сильные трансатлантические отношения остаются необходимыми для Европы, равно как возрождение своего потенциала сдерживания.
В ближайшее время отношения с Россией, вероятно, будут определяться усилиями по прекращению войны на востоке Украины, сохранению территории НАТО на востоке и предотвращению расширения кризиса на юго-запад и Балканы. Однако за рамками нынешнего кризиса формируется гораздо более серьезный стратегический вызов.
В настоящее время Европа проводит политику визави Китая — развивающейся мировой державы XXI века, которая опирается на нереалистичную и противоречивую смесь заботы о правах человека и корпоративных прибылях. Здесь Европа также должна продемонстрировать значительно большую осведомленность о геополитических рисках и свои собственные интересы.
Китай, расположенный в восточной части Евразии, планирует возобновить континентальный Шелковый Путь через Среднюю Азию и Россию в сторону Европы. Прагматичным объяснением этого гигантского стратегического проекта (с объемом инвестиций около 3 триллионов долларов) является необходимость развития западного Китая, который практически ничего не получил от экономического успеха прибрежных районов. Однако в действительности, проект имеет первостепенное значение в основном в геополитическом плане: Китай, мощная военная держава, хочет оспорить потенциальное экономическое и политическое влияние США, военно-морской силы, в Евразии.
С практической точки зрения проект Шелковый Путь Китая создаст стратегическую альтернативу западным трансатлантическим структурам, с Россией, либо принимающей роль постоянного младшего партнера, либо рискующей серьезным конфликтом с Китаем в Центральной Азии. Но выбор восточной или западной ориентации — не в интересах Европы. Напротив, такой выбор расколол бы Европу на части как в политическом, так и в экономическом плане. Европа, которая более тесно связана с Америкой в нормативном и экономическом плане, нуждается в гарантии трансатлантической безопасности.
Именно поэтому в отношениях с Россией Европейский союз должен продолжать курс принципиальной приверженности своим принципам и НАТО. Тем не менее, в то же время ему необходимы хорошие отношения с Китаем, и он не может заблокировать проект Шелкового Пути. Так, в отношениях с Китаем Европа должна иметь четкое представление относительно своих интересов, которые потребуют высшей степени единства позиций.
Между тем, кризис беженцев подчеркивает первостепенную важность Балканского полуострова (включая Грецию) для Европы, который является сухопутным мостом к Ближнему Востоку. Турция в этом отношении является еще более важной для европейских интересов. Европейские лидеры серьезно просчитались в начале переговоров о вступлении Турции в ЕС, полагая, что тесные связи сделают конфликты на Ближнем Востоке проблемой Европы. Как показывает сегодняшний опыт, при отсутствии прочных связей с Турцией европейское влияние в регионе и за его пределами — от Черного моря до Центральной Азии — практически равно нулю.
Внутренние события в Турции при президенте Реджепе Тайипе Эрдогане и возобновление милитаризации курдского вопроса делают политический подход совсем не простым. Но у Европы нет альтернатив (и не только из-за беженцев). Все это усиливается тем, что появление России в Сирии и де-факто альянс Кремля с Ираном вновь толкает Турцию к Европе и Западу, что означает реальный шанс для нового старта.
Однако потенциал для европейского влияния на Ближнем Востоке остается низким, и этот регион будет оставаться опасным еще долгое время. Действительно, Европе следует избегать принятия чьей-либо стороны в конфликте между шиитами и суннитами или между Ираном и Саудовской Аравией. Вместо этого интересы Европы будут лучше всего достигнуты придерживанием курса стратегической двусмысленности.
Вместе с тем, это невозможно сделать в восточной части Средиземноморья. Действительно, весь Средиземноморский регион, включая стратегически расположенное побережье Северной Африки, играет решающую роль в расчетах европейской безопасности. Выбор стоит между Mare Nostrum и регионом нестабильности и отсутствия безопасности.
В этой же связи, политика ЕС в отношении Африки должна, наконец, отказаться от постколониальных моделей мышления в пользу преследования собственных европейских интересов. Приоритетами должны стать стабилизация в Северной Африке, гуманитарная помощь и долговременная поддержка политического, экономического и социального прогресса. А более тесные связи должны включать возможности для легальной миграции в Европу.
Возвращение геополитики означает, что фундаментальный выбор, с которым сталкивается Европа в XXI веке, будет стоять между самоопределением и внешним господством. То, как Европа рассмотрит этот вопрос, определит не только ее судьбу, но и судьбу Запада.
Йошка Фишер был министром иностранных дел Германии и вице-канцлером с 1998 по 2005 годы. Это время характеризуется сильной поддержкой со стороны Германии интервенции в Косово в 1999 году, а затем — оппозицией Берлина в вопросе войны в Ираке. Фишер вошел в политику после участия в протестах против истеблишмента в 1960-х и 1970-х годах. Фишер играл ключевую роль в финансировании немецкой Партии зеленых, которой руководил на протяжении почти двух десятилетий.
