"В гостях у мужчины" - Михаил Жванецкий

"В гостях у мужчины" - Михаил Жванецкий

А я при мужчинах не сплю. Вдруг зарежут. Мне нечего с ними делать в одной квартире. Я их боюсь. О чем с ними говорить? Куда он идет? Откуда он пришел? Что он ел? Что на нем?

Сам где-то стирал?

Если ему кто-то стирал, тем более не приходи.

Сам стирал – тем более.

Они что, думают, что я буду вот это ихнее все...

В общем, сам стирал, сам в нем... А сюда – не...

У меня эта мужская стирка вот здесь. Они же жмакают... Пожмакал, пожмакал и вывесил на балкон...

Оно ж у них все одного цвета.

Потому что цветное, нецветное, джинсы, майки, платки, носки черные, сорочку белую – всё жмакают вместе.

И в этом результате он и ходит.

Все черно-голубое, и нос такой, и зубы, и волосы, и туфли.

Все в одном тоне.

В таком цвете только с балкона вниз головой.

Их, как самоубийц, в четыре раза больше женщин.

И живут в среднем на двадцать лет быстрее.

А непроходимость пищеварения!..

Он же сам себе варит.

А потом сам же не может переварить.

Была у одного.

Он в кастрюле что-то размешивал на большом огне...

Сейчас, говорит, суп будем есть.

Живет уже лет пять один.

Переходящий приз.

Раза три-четыре переходил из рук в руки.

Отсудил у кого-то за что-то комнату, и кастрюлю из черного алюминия. И сковороду, где еще картошка довоенная.

А духовку включил – сразу дым.

Там еще ничего не было, а дым столбом.

Гуся, говорит, тушил на Новый год.

— И как? – спрашиваю.

— Потушил, – говорит.

А меня привлекал супом из горохового концентрата.

— Что ж, – я говорю, – вы такой дикий... У вас пригорелым дымом от каждого угла...

— Сейчас устраним...

Из туалета притащил дезодорант, вначале углы опрыскал, потом себя, потом меня, чтоб все пахло одинаково.

Ну вы бы могли с этим гусем тушеным?..

Я не говорю «лечь»... Не надо перебивать... Я не говорю «лечь»...

Меня этот запах пригорелой сирени...

У него и концентрат пригорел.

А он как пиджак снял... Господи!..

В двух галстуках оказался. Один на спине, один на груди.

— Боже! – говорю. – Кто вас так?

Ну он забегал. Потом выпил и рассказывает.

Первый галстук он надел и вспомнил, что не брился. Задвинул его на спину, чтоб побриться.

Побрился, видит – без галстука...

Ну достал из шкафа последний.

Хуже, что он свою наливочку предложил.

Ну... Он сам из чего-то гонит.

Дрожжи с кофием растворимым.

Потом туда, видимо, капает эту сирень, которой себя обдал.

Всё у него в этой сирени. И суп.

И это кашне...

Ну он же его намотал.

Я ж после супа задерживаться не стала.

— Что же, – говорю, – вы его не постираете?

— Как же, это же, – говорит, – ангорская шерсть. Еще от мамы.

Ему, наверное, лет шестьдесят...

Я про кашне.

— Как же, – говорит, – его ж стирать нельзя.

Да, конечно, теперь уже нельзя.

А джинсы эти с карманами накладными по три кармана на штанине... Нижний у пола.

Очень, говорит, удобно. Купишь курицу, картошки, лука – руки, говорит, свободны. Очень удобно...

Он, когда поели гороховый концентрат, предложил раздеться...

Но я как представила, какой он там внутри...

И эта постель...

Она у него прямо возле стола.

Чтоб поел – и туда, или наоборот: оттуда поел и опять туда.

Я у него спросила: «Что же ваша последняя жена вас ничему не научила?»

Он сказал, что она его научила обходиться без женщин...

— Что ж вы меня пригласили, если вы такой радостный и одинокий?..

— Да, – говорит, – как-то образ жизни надо менять.

— Так сначала меняйте, – говорю, – а потом приглашайте.

— Вы, – говорит, – мне очень нравитесь.

— И вы, – говорю, – мужчина приятный, только возле вас сильно много работать надо. Может, кому-нибудь это будет приятно. Пусть поработает, а я потом приду. Я не ревнивая.

Он говорит:

— Я, – говорит, – не могу, если кто-нибудь будет мои вещи переставлять. У меня всё в идеальном порядке. Вот наливочка... Вот к ней... Сейчас... Вот килечка... Вот... А вот рюмочка... Я порядок люблю.

— Так я же вижу. Всё у вас в порядке. Вы помните, где что лежит. Я перепутаю. Так что отпустите меня, ради Бога. И провожать не надо. Отдыхайте... А вообще, – говорю, – Григорий Михайлович, звоните. Может, встретимся. Я вас научу чего-то делать по-быстрому.

И ушла – красивая, гордая, но добрая.

Вот некоторые делают из меня одну.

А я и есть одна, но такая разная!..

Михаил Жванецкий