В том, что насилие любит тишину, нет ничего нового. Как только в стране устанавливается диктатура, ее первая забота – заткнуть рот свободной прессе. Начальники местного масштаба ведут себя точно так же. Можно даже предположить, что всякое ограничение свободы слова – это пролог к ужесточению законодательства или откровенному произволу.
Найти благопристойный повод для ограничения свободы слова – задача не из простых. Ведь выглядеть эта мера должна не очень глупо и достаточно убедительно. Большевики убили свободу слова в России через два дня после прихода к власти. Они объясняли это необходимостью помешать контрреволюции «невозбранно отравлять умы и вносить смуту в сознание масс». («Декрет о печати», 9 ноября 1917 г.) В нацистской Германии аналогичные меры были приняты через три дня после прихода Гитлера к власти. (Указ «О защите немецкого народа», 2 февраля 1933 г.) Ни Гитлер, ни Ленин не провозглашали себя злодеями. Наоборот, они хотели выглядеть защитниками народа, они пеклись о его благополучии! Тем более что и тот, и другой были социалистами.
Сегодняшняя российская власть не считает себя социалистической, но поводы для ограничения свободы слова ищет также усердно. Чаще всего она находит их под видом защиты детей от тлетворного влияния западной культуры, вседозволенности, сексуальной распущенности, пропаганды насилия и наркотиков, суицида и т.д. То есть как бы в интересах детей, которые сами о себе позаботиться не могут. В других случаях власть защищает взрослых от пропаганды терроризма и экстремизма, искажения истории или чрезмерного увлечения порнографией. Отдельно защищаются чувства верующих от атеистических обид.
Настоящий прорыв в деле ограничения свободы слова случился на днях в Орловской области. Живущего в поселке Кромы поэта Александра Бывшева третий раз судят за стихи. Там это обычное дело. Поэта уже признали экстремистом, заблокировали его счета в банке, приговорили к исправительным работам, провели несколько обысков и забрали компьютеры (чтоб не мог писать!), уволили из школы, где он преподавал немецкий язык. Теперь опять судят за очередное стихотворение, в котором он хорошо отзывается об Украине и плохо – о российской власти.
Процесс в городе Тросна идет туго, доказательств обвинения не хватает, а те что есть настолько беспомощны, что их стыдно демонстрировать публике. Что надо сделать, чтобы избежать такого стыда? Закрыть дело и отпустить подсудимого восвояси? Ничего подобного. Надо избавиться от публики!
Государственный обвинитель на процессе прокурор Кромского района Алексей Трянзин потребовал проводить судебные заседания в закрытом режиме, без доступа публики, прессы и телевизионных СМИ. Повод? Допросы действующих сотрудников ФСБ и негласных сотрудников спецслужб. Нельзя же допустить разглашение государственной тайны!
Но этого мало. Ведь подсудимый Бывшев после каждого судебного заседания на своей страничке в интернете исправно информирует общественность обо всем происходящем. Раздает интервью зарубежной прессе и иностранным агентам в родном отечестве. Не хочет молчать и почему-то не боится! Поэтому 17 января против Александра Бывшева возбудили еще одно уголовное дело, четвертое по счету. Теперь его обвиняют в воспрепятствовании осуществлению правосудия (ст. 294 УК РФ, до 2-х лет лишения свободы).
Эта уголовная статья предусматривает ответственность за «вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда». Находчивые орловские правоохранители решили, что публикацию в прессе о ходе судебного процесса можно считать именно таким вмешательством. А почему нет? Ведь публичное разоблачение лжи, в которой погрязли прокурор, судья и свидетели обвинения, чисто теоретически может привести к тому, что, застеснявшись разоблачений, они начнут говорить правду. Вот вам и вмешательство в деятельность суда!
Заодно нашелся повод изменить Александру Бывшеву меру пресечения с подписки о невыезде на арест. По утверждению обвинения, Бывшев продолжает «заниматься своей преступной деятельностью и препятствовать проведению расследования». Мешает людям делать свою работу!
Надо признать, орловская прокуратура изобрела ноу-хау в деле подавления гражданских свобод. Если орловский опыт будет одобрен федеральным начальством, то у этого метода появится большое будущее. Представьте, как просто будет держать в цензурной удавке прессу, дающую репортажи из зала суда. Скривился судья от обиды за нелестный отзыв о нем, и пожалуйста – вмешательство в деятельность суда. Репортера в лагерь, редактора на исправительные работы. Про блогеров и говорить нечего – лагерные шконки будут ждать их за одно непочтительно сказанное слово.
Потом состав преступления расширят и привлекать к уголовной ответственности будут за «воспрепятствование деятельности» не только суда, но и любого органа государственной власти. Кто-нибудь сомневается, что Государственная Дума легко примет такой закон? Таким образом путь, который Ленин прошел за два дня, а Гитлер – за три, мы сможем преодолеть за несколько месяцев.
Александр Подрабинек
