Опыт жизни в России есть опыт жизни в секте. Россия - это секта, состоящая из тоталитарных групп, которые делятся на всевозможные культы разных безликих личностей.
Любое недемократическое общество является сектантским по отношению как к человечеству, так и к отдельной личности. Почитайте, как Лев Толстой зафиксировал (Толстой вообще не "описывает", он "фиксирует", как янтарь фиксирует муравья, этим и гений) как Толстой зафиксировал восторг юного офицера перед явлением государя императора.
В этом смысле тоталитаризм ХХ века - не новообразование. Это как раз нутряное, древнее, только обнажившееся по мере распада той коллективистской дряни, которая тысячелетиями составляла плоть жизни человечества. Если только базальтовую пещеру можно назвать плотью, а заточение в ней - жизнью. То, что было нормальном в любом Уре-Угарите, стало, наконец, восприниматься как чудовищная патология.
Красна изба не углами, чудовищен тоталитаризм не тотальностью. Сталинский тоталитаризм не был таким чудовищным, как путинский. Сталинский был сверху, держался на силе и невежестве. Путинский тоталитаризм целиком снизу. Собственно, нету никакого "путинского" тоталитаризма. Есть миллионы мелких тоталитаризмов, чудовищное, маньеристское хитросплетение душ и тел, где каждый в какой-то группе идол, а в десятки других групп - идолопоклонник. Никто под угрозой "червонца и пяти по рогам" не заставлял творить идолов ни из Горбачёва, ни из Ельцина, Мавроди, Гайдара, Торопа, Путина, Кураева, Навального, Грабового, Лимонова, Быкова, Ридигера...
В России особая милость Божия, чтобы из тебя не сделали идола, но даже милость Божия не в силах удержать тебя от превращения в идолопоклонника и идолоизготавливателя. Причём если в дореволюционной России идолопоклонники - тоже вполне многочисленные - в качестве исходного материала использовали идеи, то теперь режут по живому, непременно нужно плоти, тела, чтобы вознести и преклониться, и носиться как с Торбой Неописанной, и всех, и вся воспринимать через тебя и твоих. Идеи при этом идут побоку, не стоят ничего, извращаются на все лады, лишь бы идол оставался незыблем.
Все эти садо-мазохистские, инфантильно-патерналистские девиации заставляют верующего проверить свои отношения с Богом. Пошлые разговоры про то, что "надо не верить в Бога, а верить Богу", обычно - верный пример сектантства и превращения Бога в идола. Думают облегчить задачу веры - мол, Бог не абстрактная идея, в которую верят, а живое нечто, которому можно доверять, а можно и не доверять. Только это фальшивое облегчение. Бог, конечно, не идея, в правоту которой можно верить или нет. Бог не предмет на обратной стороне Альфы Центавра, в существование которого можно верить или нет. Но Бог и не один из нас, людей. Даже вера в Иисуса совершенно не есть - не должна быть - верой в то, что Бог превратился в человека как Зевс в быка. Тем более вера в Творца - совершенно не доверие к Вселенскому Банкиру, Космическому Отцу или Небесной Матери.
Вера есть прежде всего осознание самой веры как состояния абсолютно уникального. Не просто есть - в ряду с разными людьми, которым я доверяю - ещё и Бог. Есть такое моё состояние, которое я сравниваю с доверием, с уверенностью, с надеждой и любовью, но которое таковым вовсе не является. Оно - предмет сравнения, а не то, с чем сравнивается.
Да, Иисус постоянно спрашивал: "Веришь ли... Доверяешь ли... Уверен ли...". Из этого потом и родилось то специфическое, что и составляет, собственно, отличие «христианского» от всего иного. Но ни разу Иисус не спросил, верит ли человек, что перед Ним – Бог. Сегодня, задним числом, исходя из собственного опыта христианин именно так понимает происходившее тогда, но это ведь неверно. Все эти вопросы Иисус задавал до Воскресения (и до распятия, конечно). А после Воскресения - конец вопросам, конец ответам. Была тайна Бога, стала тайна Бога, умноженная на тайну Боговоплощения и Боговоскресения. Да-да, именно Боговоскресения, потому что воскресение людей – не чудо, а норма жизни, если, конечно, мы считаем жизнь не по Дарвину с Марксом. Воскресение Бога лишь на первый взгляд легче понять – ну как же, Бог всё-таки, не Фердыщенко, Ему воскреснуть проще! Прямо наоборот – Бог таков (и это говорит вера Авраама и всех), что Он не может не умирать, ни воскресать. Если умер, то не Бог, и воскресение лишь подчёркивает нестыковку. Но вот ведь Он – умерший и воскресший. Разве проблема в том, чтобы Ему доверять? Верить Ему? А что такого Он, собственно, обещает? Что мы Ему вручаем, чего Богу не вручили?
Вновь и вновь идолопоклонство словно рак поражает дух верующего человека, и именно на верующем идолопоклонству слаще всего паразитировать. Спасение через Христа есть поэтому спасение через искушение, через реальную опасность свалиться ниже всякой веры в обычнейшее язычество, и даже хуже язычества, в котором – в отсутствие фараонов и раджей – огромный потенциал нормальных отношений с Высшим.
И особенно опасно идолопоклонство в России, где сектантский дух отравляет всё, начиная с религии и заканчивая свалками. Тут вполне разумно перефразировать буддийское «Встретишь будду – убей его». Встретишь Христа, отличного от Отца, Иисуса особого, Иисуса отдельного от Бога - убей его! Да, большинство русских христиан отродясь не встречало Христа. Они встретили и приняли христианство, а это немножечко разные вещи – точнее, христианство это вещь, это человеческое, а Христос это Христос. Вот это христианство, которое принимают за Христа, надо беспощадно расстреливать пулемётом духовным. Его верные признаки – как у любого свернувшегося, окуклившегося духа: потеря интереса к окружающей действительности как таковой, восприятие жизни исключительно через призму «как это будет для наших», когда при крушении поезда подсчитывают лишь число убитых единоверцев, а из выставленных в Третьяковке шедевров видят исключительно те, где художник подписал «Христос», в «Чёрном же квадрате» Христа не видят, готовность использовать силу для насаждения своей веры. В общем, обычный старческий маразм, своего рода религиозный альцгеймер.
Христос – не мифический и не мифологический – есть просто Бог. Но как же сложна эта простота! Она не закрывает душу от окружающих, а раскрывает её, раздвигает заржавевшие створки духа навстречу человечеству – и кажется, что ослепнешь от хлынувшего света, но свет Божий всё-таки ослепительнее.
Нет и не может быть никакой особой веры в Христа после Его Вознесения. На этом ломаются многие русские православные христиане, перебирающиеся в Израиль «по крови» - они обнаруживают, что иудаизм не есть предательство Христа, а даже, пожалуй, просто это дом Христа, родина Христа. Бывает, что и в ислам православные переходят, потому что в исламе находят правильное отношение с Христом – о, конечно, как с Аллахом, но ведь в том-то и дело, что нет веры в Христа, особой от веры в Отца, потому что Христос и Отец – одно. Любить отдельно Отца, а отдельно Христа – извращение, означающие, что никто никого не любит, а просто психика расшатана. Единственное, что добавляет Христос – это бесконечность в отношениях с людьми. Бесконечность же в отношениях с Богом и до Христа, и во Христе, и помимо Христа одна и та же. Вот этой бесконечности в отношениях с людьми в христианстве нет ровно в той степени, в которой есть идолопоклонство с вытекающим из него сектантством. О, конечно, в других религиях тоже этой дряни предостаточно, но с них-то и спросу нет – на то они и не христианство… Нам же, счастливчикам, одно счастье – во Христе мы не в каком-то особом мире, а в том одном-единственном, где живут все и каждый.
Священник Яков Кротов
