В то время они уже были такими. Были, были. Многие вокруг, жили и влияли на меня, не осознавая смысла своих поступков. И тащить Украину в СССР - это тоже сепаратизм по большому счету. Был, есть и будет. Сепаратизм в ад. На дно. В никуда.
Связь окружавших меня людей с совком была так велика, что они еще долго тянули всех нас в свое прошлое, окуная с головой в мутную и лживую жижу. После этого выныриваешь и отплевываешься, наглотавшись заразы. Здесь, по сути, чаще требовался долгий карантин, чтобы твой мозг не впитал ядовитую пропаганду. Но ведь мне некуда было деваться, и я так же барахталась в бедности, неподготовленности к жизни, непредсказуемости, как и моя семья.
Я не помню, чтобы с родителями мы прямо говорили об этом. Они, я думаю, еще меньше, чем я сейчас, понимали, в какой безнадеге выросли и сформировались, всю свою сознательную жизнь пытаясь попросту выжить. И, может быть, мне повезло больше. Да что там - действительно, повезло. Ведь я умею заявлять о свои правах, не забывая об обязанностях. А вот они были этой свободы лишены.
Совок окружал меня в мелочах, как пыль. Она оседала на всем, к чему я прикасалась, и выедала глаза, от нее ныл желудок, от нее болело тело. Я объясню, как это: тонны собранной макулатуры в школу, скудный обед и отработка в колхозе своего "бесплатного" образования. Совок развалился, когда я была ребенком, но здесь, на востоке Украины, он сохранялся всю мою сознательную жизнь. И став старше, я "выгребала" последствия его, включая свои студенческие годы. Китайские ботинки, от которых отпадала подошва на вторые сутки. Двадцать копеек в кармане, с которыми идешь пешком через половину города - потому что их хватит либо на трамвайный билет, либо на пригородную электричку. И если 8 км пешком по морозу ты еще пройдешь, то 20 - нет.
Народ после распада совка стал злее. Раньше за тебя все решало государство, оно давало тебе разнарядку на работу, оно следило за твоей жизнью от и до, оно забивало тебя наглухо в неведение, как гвоздь под шляпку - и все тебе казалось нормальным. До момента, когда некому стало все это делать - решать за тебя. И ты, слабый птенец этой системы, оказался неподготовленным к жизни. Ты ее и не видел никогда.
И теперь все мое окружение, вокруг меня, хрупкого, неоперившегося подростка, страдало повышенным сепаратизмом, взвывая от непосильной ноши. Тот случай, когда тебя обучила "самая лучшая в мире" система образования - но быть сильным и независимым научить так и не смогла. Не было у нее такой цели.
Сепаратисты были везде. Они пропагандировали мне очередные рамки, обучая меня в школе. Они менторским тоном учили меня жить, не зная никакой другой жизни, кроме советской. У меня сегодня есть счеты с некоторыми учителями, которые знали, как выжимать из ребенка покорность, страх и послушание. Которые учили меня предавать, доносить и лгать. Учили, и я рада, что их старания прошли даром. Никогда их не забуду.
Сепаратисты вокруг меня боялись взрослой жизни, и пределом их мечтаний было "вернуть бы детские годы, когда ничего делать было не надо..." А мне такая слабость выедала мозг, и я отодвигалась от них с брезгливостью. Нудные мрачные фильмы, лживые книги, заезженные "истины", на поверку оказавшиеся корявой переделкой настоящей истории.
То ли возраст, то ли внутренняя потребность в свободе позволяли ослабить эту хватку. А революция 2004 года прошла у нас неким всплеском, озарением, которые предсказуемо тем не менее накрылись медным тазом в лице многолетнего нашего здесь сепаратизма.
Когда началась война и россияне нажали на вполне очевидную болезненную точку в сознании окружающих меня людей - ржавая сепарская суть поднялась на поверхность. Достаточно было просто загнать под кожу картинку и уверения: вот эта сегодняшняя Россия и есть то, о чем вы мечтали все эти годы. Достаточно было подогнать мастерски сделанные кадры и вовремя сказанные слова под тот, уже идеализированный 25-й кадр, давно сидящий внутри каждого, кто меня окружал. В соседку, ненавидящую всех и каждого, потому что не смогла. Ничего не смогла. В деда, живущего дальше по улице, долгие годы независимости каждый вечер включающего российскую программу "Время". В знакомую, презирающую украинский язык, которым ее ребенка "пичкают" в школе. В долговязого лоботряса, выросшего на этой земле, но готового пнуть все, что нам дорого. Пнуть ногой, обутой в дорогой американский кроссовок, на который ему дали заработать в Москве.
Я не знаю, как я жила и все еще живу здесь. Наверное, помогает привычка жестко ограничивать свой круг общения, и умение сглаживать острые углы в работе с этими самыми сепарами. Это убитое людьми доверие, когда ожидаешь аргументов и подтверждения искренности. Когда не веришь на слово, и не веришь в чувства. Это привычка задавать точные или аккуратные наводящие вопросы, и уже на первых минутах общения делать логичные выводы. Это подтверждение моих выводов после выборов 2019 - и никакого разочарования не было. Все предсказуемо.
Мы, "восточные" украинцы, суровы в немалой степени, и наши двери и души чаще всего закрыты. Мы окружаем себя высокими заборами и надеваем маски безразличия. Не все, а только те, кто избавился от наивности.
Я привыкла считать, что отчасти это особенности и моего характера.
А возможно - это просто инстинкт самосохранения...
