Июль 1943, разгар битвы на Курской дуге.
Телемост Берлин-Москва. С немецкой стороны - Штрайхер и Гёббельс, с советской - Левитан и Жданов. Все ведущие друг другу улыбаются, примирительно машут. В толпе видны гражданские и военные. Некоторые - инвалиды. У одного кудрявого худощавого гражданина в толпе с советской стороны вытатуирован на руке какой-то странный номер.
Конечно, поначалу звучат обвинения. Пожурят немцев за Бабий Яр и Хатынь.
Тут они, конечно, перегнули. Неправы. Ну и мы хороши тоже - мы же атмосферу ненависти нагнетаем, негодяи такие. У нас тут, понимаешь, немцев не любят. Вон, Симонов этот, проклятый ура-патриот, из «партии войны», пишет - «Убей немца». Ещё и немецкий язык не хотят делать вторым государственным, рагули проклятые. А как так можно, мы же все люди? Надо же договариваться.
Ну, вы понимаете, всякое бывает. Один раз живем. Подумаешь, уничтожили половину страны. Война ж вечно длиться не будет. Надо где-то посередине сойтись. По Миус-фронту, например. Там и договоримся.
Рейхскомиссариат «Украина» даже можно вернуть в состав СССР, с правом вето на все вопросы.
Кох, разумеется, уедет в Германию, токсичный персонаж. Заменим его на Зейс-Инкварта, он благовидный и в очках. Хотите - можем даже на Каледина или Краснова.
________________________
Так эти ватные выродки представляют себе мир. Капитуляцией и ползучей оккупацией.
Хотите «поговорить»? Поговорим, когда сложите оружие, когда поймёте, что нехорошо убивать людей только за то, что хотят жить в свободной стране.
Желательно - поговорим на осколках раздавленной, окровавленной, но покаявшейся и ставшей на путь исправления России, которая своим существованием в нынешнем виде отравляет жизнь всем соседям.
Как в 1945-м.
Дмитрий Яровой
