Их было трое сыновей, прям как в сказке, правда, младшего звали не Иван, а Никита.
— А надо было все-таки Иванушкой называть, — шутила мама.
Старшие сыновья с раннего детства показывали незаурядные способности и таланты.
Первый, Сергей, заканчивал ординатуру и обещал быть блестящим хирургом.
Средний, Слава, учился в консерватории и был лауреатом многих международных конкурсов – был талантливым тромбонистом.
Младший же Никита ничем особо не отличался. Учился без охотки, в свободное время бродил по улицам или читал книжки.
— Ну хоть не в компьютерных играх пропадает, и то хорошо, — говорила мать, особенно вернувшись с родительского собрания и наслушавшись жалоб от других родителей.
А в конце одиннадцатого класса Никита неожиданно заявил – пойду на археолога. Ну что ж – на археолога, так на археолога.
Кроме трех сыновей в семье была кошка Злюка. Звали ее так неспроста.
Появилась она в доме благодаря маме – та однажды возвращалась с работы под проливным дождем и увидела на остановке в картонной коробке, размокшей от влаги, крошечного полосатого котенка, который жалобно мяукал, забившись в угол. Честно говоря, кошек она терпеть не могла, и на за что не хотела заводить их, хотя дети регулярно просили домашнего питомца. Но сердце ее было не каменное, и она решила спасти его, с надеждой в дальнейшем пристроить куда-нибудь.
Дети были в восторге! Уже достаточно взрослые пацаны облепили котенка с трех сторон и наперебой пытались его погладить, придумывали имена и угадывали пол. Котенок, не успев как следует обсохнуть и осмотреться, тяпнул за палец Славу, который решил почесать котенка за ушком.
— Моя рука, — закричал он, — мне же завтра выступать!
— Вот злюка, — бросила мама, взяла котенка за шкирку и унесла на кухню к тарелке теплого молока.
Эти слова были пророческими. Кошечка – а это оказалась девочка – обладала невообразимо вздорным нравом. Она не только не была благодарна людям, приютившим ее и возможно даже спасшим ее от верной гибели, она полностью отвергали любые попытки погладить ее, поиграть с ней или взять на руки – сразу же шипела и царапалась.
Именно по этой причине ее не только назвали Злюка, но так никто и не согласился взять себе этого милого судя по фотографии, но абсолютно дикого и своенравного животного. Мама повздыхала и оставила кошку – не выбрасывать же обратно на улицу.
В то лето Никита первый раз поехал на настоящие раскопки. Он так ждал их, что даже ставил крестики в настенном календаре. Мама же переживала – первый раз отпускала младшего сына одного так надолго. Да и вообще – все дети этим летом разъезжались. Сергей с невестой Дашей купил путевку в Турцию. Слава поехал в санаторий поправлять нервы – последний год ему тяжело дался, его никак не брали в основной состав оркестра, он уступал как опытным музыкантам, так и появившимся молодым дарованиям.
На раскопках было даже интереснее, чем Никита себе представлял. Ему нравилось совершенно все, несмотря на стоящую жару и тяжелую физическую работу.
Зато спалось ему так сладко, как никогда в жизни.
Но однажды ночью, не успев уснуть, Никита широко открыл глаза и больше уже не сомкнул их до самого утра.
Он увидел очень странный сон – снилась ему кошка Злюка. Во сне та отчаянно мяукала и просилась на руки Никите, чего отродясь не бывало. Он тянулся с ней, пытался успокоить, но кошка все время ускользала от него, словно падала в какую-то закручивающуюся воронку. И все бы ничего, но была в этом сне еще одна странность – в ушах у кошки блестели маленькие мамины сережки – голубые незабудки с крошечным камешком в центре. Сердце отчаянно колотилось, а почему, Никита и сам не знал.
Еле дождавшись утра, он позвонил маме. Трубку никто не взял. Тогда он набрал отца – тот ответил через несколько гудков. Оказалось, папа отправился с друзьями на рыбалку в другой город, но уверял, что с мамой все хорошо – только вчера он разговаривал с ней по телефону.
— Спит еще, наверное, — сказал он на прощание.
Никита хотел позвонить Сергею, но вспомнил, что брат за границей. Тогда он позвонил Славе. Выслушав брата, тот обрушился на него с обвинениями – дескать, он и так с нервным срывом, а Никита его еще своими снами пугает, как маленький, честное слово. А ведь Слава только-только успокоился и встал на путь обретения душевного равновесия…
Положив трубку, Никита задумался – может, и правда глупости, ну чего он шум такой поднял из-за какого-то дурацкого сна? Но липкая тревога не собиралась его опускать, и он решил сделать последний звонок, предварительно уже раз в двадцатый не дозвонившись до матери. Позвонил он соседке, теть Любе. На удивление та единственная отнеслась к словам Никиты очень серьезно. Обещала сходить к матери и перезвонить.
Звонок застал Никиту, когда от вовсю орудовал лопаткой. Пока он освобождал руки от перчаток, пока выуживал телефон из внутреннего кармана, прошла, казалось, целая вечность. На экране горел незнакомый номер.
Одеревеневшими пальцами он нажал на кнопку. Это была тетя Люба. Дверь его мать не открывала, и испуганная его звонком женщина вызвала своего сына – тот по балкону перелез в соседнюю квартиру, приметив, что окно и дверь открыты нараспашку. Маму Никиты они нашли лежащей на кухне, без сознания.
Вызвали скорую, толком врачи ничего не говорят, но не в реанимации, значит, все не так страшно.
Никита почувствовал себя маленьким мальчиком, который внезапно оказался на далекой и неизведанной планете один-одинешенек. Страх за маму жестким обручем скрутил сердце. Он хотел тут же броситься домой, но как? Побежал к руководителю практики, тот обещал сделать, что можно, и через три дня отправил его домой.
Отец поспел быстрее – первым же рейсом вылетел домой и сразу же поехал в больницу. Врачи успокоили его, объяснив, что его жена пережила микроинфаркт, упала и ударилась головой, но, к счастью, серьезных последствий для ее здоровья нет. Конечно, придется полежать в стационаре и подлечиться, но в целом прогноз благоприятный. Когда приехал Никита, мать выглядела вполне бодрой и называла младшего сына своим спасителем. Никита смущался и говорил, что это не он, это все Злюка – она его во сне позвала.
— Кстати, Злюка-то, Злюка – места себе не находит, бегает по квартире и орет, — рассмеялся отец. – Тоже, видимо, мать потеряла.
Приехав домой, Никита нашел кошку, сгреб ее в охапку и крепко поцеловал ее влажный розовый нос.
— Какая же ты молодец, Злючка, — сказал он.
На удивление та не дала ему лапой, как делала обычно, но из рук вырвалась, начав демонстративно умываться. А потом улеглась на мамины домашние тапочки и принялась ждать, когда хозяйка вернется домой.
