Путин смирился с тем обстоятельством, что за прямую агрессию вглубь Украины ему придётся заплатить неприемлемую цену, но зато он выполнил на встрече в Женеве свою домашнюю программу-максимум. Кремль придает Минским соглашениям как своему инструменту разрушения украинской государственности громадное значение. Собственную пресс-конференцию Путин начал как бы с подсказки-напоминания Байдену: «Насколько я понял, г-н Байден также считает выполнение МС единственным способом достижения мира на Донбассе». Совместного коммюнике не было, но Путину удалось каким-то образом заставить Байдена публично промямлить ключевую для Москвы фразу о «продолжении дипломатических усилий в рамках МС».
Кремлёвские пропагандистские шоу с нескрываемым торжеством и циничной откровенностью продолжают смаковать этот недюжинный успех. Мир помнит знаменитое заклинание главы российской дипломатии Лаврова: «мы никогда не позволим Зеленскому соскочить с крючка минских соглашений, пусть он извивается на нем как можно дольше». Вот вам свеженькое признание от патриотического русского писателя Прилепина: «Минские соглашения – это огромная западня для Украины, из которой она никогда не выберется до полной потери своей государственности».
Минские соглашения де-факто мертвы. Всем ясно, что Путин добровольно не уйдет, как он обещал, с Донбасса, а украинское руководство не разрушит собственное государство ради фальшивого «восстановления своей территориальной целостности».
Позиция Украины юридически безупречна. Украина не выходит односторонне из минских соглашений. Напротив, Украина фиксирует злостное невыполнение Кремлем вот уже в течение более 6 лет базовых первоочередных положений минских соглашений: прекращение огня и вывод российских военнослужащих и вооружений.
В этой ситуации единственный реалистичный способ остановить кровопролитие, прекратить горячую стадию войны – это замораживание конфликта, прекращение лицемерных разговоров о «воссоединении ОРДЛО с Украиной» и введение по мандату ООН международных вооруженных миротворцев на линию разделения сторон. Как при этом оккупанты будут еще несколько лет именовать для себя Крым и ОРДЛО, не имеет никакого значения. Для всего мира это временно оккупированные территории Украины.
Замораживание – это не о статусе оккупированных украинских территорий.
Замораживание – это о прекращении продолжающихся уже более 6 лет сознательных убийств украинских военнослужащих. Эти убийства – важнейший элемент кремлевской спецоперации МС, классический шантаж террористов: не будете выполнять наши политические требования, не измените вашу конституцию, не легализуете наш военно-террористический плацдарм ОРДЛО в украинском правовом и политическом поле, не введете наших моторыл в украинские органы власти, тогда мы будем продолжать убивать вас на линии соприкосновения сторон.
МС в оркестровке Кремля – это старая (1952 г.) песня товарища Сталина о главном – о воссоединении Германии. У товарища Сталина тогда тоже было свое ОРДЛО. Называлось оно ГДР. И он предложил канцлеру Аденауэру осуществить, наконец, чаяния немецкого народа и воссоединить ОРДЛО с ФРГ. Но сохранив при этом все ордловские институты (Штази, пыточные подвалы, СЕПГ, народная милиция, советские войска). Аденауэр вежливо поблагодарил диктатора, заметив, что он предпочитает оставаться канцлером половины Германии, нежели становиться политзеком в объединенной Германии. Объединение Германии произошло несколько позже, но совершенно на другой основе.
Замораживание конфликта позволит Украине решить следующие задачи:
1. Из рук кремлевских шантажистов выбивается инструмент политического давления на Украину – их излюбленный лавровский крюк, прилепинская западня, путинская удавка.
2. Перестают гибнуть украинские военнослужащие.
3. Снимается реальная непосредственная угроза масштабного военного вторжения России на Востоке.
4. Окончательно обнуляется центральный миф путинской пропаганды: мы спасаем русское население Донбасса от геноцида ордами бандеровских нацистов.
Единодушная негативная реакция американского истеблишмента на женевский саммит создает для Украины благоприятную атмосферу для активной политики на американском направлении. И прежде всего для разъяснения и разоблачения путинско-сталинской спецоперации «минский крючок», на который Кремль хотел бы теперь подсадить не только Зеленского, но и самого Байдена, чтобы и тот «извивался на нем как можно дольше» по рецепту Лаврова.
По итогам женевского саммита Байдена характеризовали как «слабака» не только республиканские, но и сами что ни на есть демократические СМИ. Весьма показательна, например, опубликованная на сайте СNN (!) статья «Putin got exactly what he wanted from Biden in Geneva». Администрация стала оправдываться и заверять критиков в своей unwavering support of Ukraine, а сам Байден как political animal вынужден теперь больше прислушиваться к «проукраинскому» крылу своей администрации (Blinken, Austin, Nuland), а не только к вольным или невольным симпатизантам Кремля (Kerry, Burns, Sullivan).
В администрации Байдена сложилось противостояние между двумя группами высших чиновников. Спор идет, казалось бы, по сугубо техническому вопросу – какие-то очень далекие от сознания американского обывателя Minsk agreements, а точнее высказанная бывшем «убийцей», а ныне президентом великой державы настоятельная просьба поддержать его интерпретацию этих самых соглашений.
На самом деле это вопрос огромной мировозренческой и практической важности. Как Судеты в 1938 году. Позволить кремлевскому диктатору и дальше, чавкая, пережевывать Украину или, напротив, поддержать Украину в стремлении остановить, заморозить этот увлекательный для Москвы процесс.
Все ведущие мировые актеры сделают из ответа на него далеко идущие стратегические выводы.
Расколото не только окружение Байдена, но, похоже, и его собственное сознание. В каждом его публичном выступлении одновременно обязательно присутствуют и «unwavering support of Ukraine» и «stable, predictable relations with RF». Две эти вещи несовместны. Но Байден не желает делать экзистенциальный выбор.
Этот выбор за него может сделать другой человек – президент Украины Владимир Зеленский. Для Зеленского это тот самый finest hour (звёздный час), который судьба иногда предоставляет политикам, давая им шанс благотворно повлиять не только на судьбу своей страны, но и мира в целом. Зеленский не должен ехать в Вашингтон за своим приговором: выполняйте минские соглашения. Он должен явиться в Вашингтон как приговор кремлёвскому лобби в Белом Доме, сознавая, что в принципиальном противостоянии с этим лобби (а если понадобится, то и с Президентом США) его поддержат и Конгресс, и большинство американского истеблишмента. Президент Байден, каковы бы ни были его колебания и личные привязанности, не сможет игнорировать эту политическую реальность.
Перефразируя великого поэта, предстоящий визит в Вашингтон «не читки требует с актёра, а полной гибели всерьез».
