С Евровидением меня объединяет то, что мы одинаково далеки от музыки,
образуя, так сказать, короткий катет прямоугольного треугольника. Музыка
где-то там, а мы с Евровидением где-то здесь. И хотя я отстаю от
мировых трендов, и не знаю – какое очередное говно слушает наша
прогрессивная молодежь – учителя по музыке у меня были суровые, типа
отставных капельдинеров оркестра танкового полка. С такими не забалуешь.
Будешь сходиться-расходиться в арпеджио как почетный караул под
мавзолеем - с левой ноги, с щелчком приклада.
И когда один
музыковед решил меня подколоть, с нескрываемым презрением спросив:
«Какая тональность параллельна той, у которой при ключе семь диезов?» - я
не растерялся и четко доложил: си-бемоль минор! – от чего музыковед
немножко потерялся.
Так что на меня можно положиться, как на
эксперта в разборе всякой музыкальной ерунды, если только не скатываться
до вкусовщины. Итак, все имена вымышлены, совпадения случайны, а все
события плод фантазии автора.
***
Массовый
психоз в постсоветских странах по Евровидению объясняется тем, что это,
собственно, был не совсем музыкальный конкурс изначально. В далеком
1956 году его организовали пять национальных телекомпаний стран,
входящих в союз телевещания с говорящим названием EBU. EBU мозги
телезрителям руководителями ЕБУ было решено не песнями, а постановками
песен в прямом эфире в виде концертных номеров.
Ну, если вы
видели когда-нибудь «Лестницу Якоба» или «Утреннюю почту» - добавьте к
ним «Музыкальный ринг», только без Максимовой с ее омерзительным
волшебным синтезатором – и получится самое то.
Фактически, это
был конкурс выступлений, как в КВН, котировались прежде всего картинка,
одежки, постановка, затем сам персонаж, его песенка, а вот вокальные
данные – дело десятое. Какой-нибудь развеселый «Пульчино пио»,
исполненный дурным голосом, однозначно срубил бы все трофеи в 70-х
годах. Естественно, основной аудиторией стали домохозяйки, обретающиеся
возле телевизоров, а критерием отбора «нравится – не нравится».
Однако
потом к телепередаче подключились республики пост-СССР. Во-первых, их
было просто много – с учетом стран, сбежавших из «социалистического
лагеря». Во-вторых, каждый второй из зрителей был музыкальным критиком в
домашних тапках. А в-третьих, эти люди четко ассоциировали веселый
раздолбайский телекарнавал с конкурсами исполнителей-вокалистов – типа
Сопота, Юрмалы или Славянского Базара. Где профессиональное жюри
оценивало именно умение петь.
Сначала восточноевропейские зрители обомлели от несоответствия качества картинки исполнительской технике («да
у меня племянница в ванной лучше поет!»), затем задавили все, что
шевелится числом голосов – учтите, насколько стало больше телевизоров по
сравнению с 1956 годом, а затем дико возликовали возможности победить
проклятый Запад несложным путем голосования по телефону.
Изначально
ограничение по количеству представителей от страны символизировало
интернациональность конкурса и вносило легкий элемент переживания за
«своих». Теперь же выступали не представители стран, а кагбы сами
страны, воплощенные в аватарах с микрофонами. И на этом, фактически,
телеконкурсу в его изначальном формате наступил конец.
***
В
принципе, Евровидению и так он бы наступил, если бы не новая кровь в
виде этих молдов, сербий да армений. Для Европы это малозначительный
повод включить телевизор, а те, кто все-таки смотрит – радостно голосуют
за бородатых женщин, страшные резиновые морды-лорди и веселого
трансвестита с серебряной звездой на голове. Это телеформат, и должно
быть весело.
Восточноевропейские же зрители проводят бои
национальных аватаров. Азербайджан и Турция обмениваются максимальным
числом баллов при любом качестве исполнения, выдавая Греции и Армении
ноль целых,
ноль десятых, кто бы и как ни пел. Россия снисходительно
отсыпает Украине два балла за счет родственников, беларусы путают
Словакию со Словенией, а молдоване впервые узнают, что Сан-Марино это
такая страна, а вовсе не имя певицы, и растерянно думают – они за нас
или против? Голосовать или нет?
Единственное, что осталось
неизменным – это незначительность того, кто как поет. И в этом тоже нет
ничего неспортивного или противного искусству, ибо сами же постсоцы
такой формат Евровидения сконструировали своими «национальными
голосованиями».
А зачем это надо самим спивакам? Вот Британия,
которая постоянно на этом Евровидении торчит в жопе – кто-то верит, что
там нет музыки? Представьте: Стингу предлагают выступить на Евровидении.
Он говорит: «Уау! Круто! А где это? И сколько платят?» Если ему
сказать, что он сам платит за право выступить, возможно, он опять
скажет: «Уау! Круто! А на что идут собранные благотворительные деньги?»
Лучше, наверное, ему не говорить, что никуда они не идут – исключительно
на организацию самого мероприятия, бо Стинг таких шуток просто не
поймет. Даже если попытаться его обмануть, заплатив вместо него свои
деньги – Стинг согласится, но попросит перенести Евровидение с мая на
август, потому что у него гастрольный график. И очень удивится, когда
ему ответят, что это невозможно, сэр.
Зато для малоизвестных в
мире (а так оно и есть, увы) восточноевропейских исполнителей, или
начинающих западных – это реальный шанс удвоить свои гонорары и
удесятерить аудиторию, победив на Евровидении.
Извините за такую
кучу банальностей, но в некоторых селах, и даже в районных центрах с
интернетом, есть люди, которые до сих пор этого не знают.
***
И
вот наш национальный отбор на Евробачення-2016. Я вообще не буду
затрагивать качество исполнения и музыкального материала, а о проблеме
вкусовщины предупредил еще в начале лекции. Буду как Путин (то есть буду
краток, а не буду мудак) – профессионально слабых там нет вообще.
Однако, основной выбор состоял между Джамалой и Запорожцем (напоминаю,
все имена вымышлены).
Джамала, как по мне – уже не торт, и пока
еще не торт тоже. Ее звездное время было два-четыре года назад, когда ее
точно надо было слать на это Евробачення. Я не знаю – куда девалась
безбашенная долговязая белозубая оторва с цветным полотенцем, намотанным
на голову, дававшая мастер-классы хорошо модулированного перегруза на
сцене. И откуда взялась эта женщина с лицом войны. Но если это голос
моей страны – значит, пусть он звучит таким, каким он есть. Я в любом
случае стану за нее болеть, и какое бы она место не заняла, буду считать
его победой. Как и тысячи моих соотечественников, крымских татар, для
которых уже сам факт ее выигрыша в национальном отборе – победа.
Мотивы
Запорожца мне тоже понятны – участие в телеконцерте ЕБУ позволит ему
поднять расценки на свои гастрольные чесы в Крыму и в России, с которых
он харчуется. Поскольку от России прописаться на евро-сонг-контест не
получится по понятным раскладам, а в Армении и Азербайджане очередность
поделена представителями приличных семей примерно на тридцать лет
вперед, надо срочно искать погрызенный питерскими мышами на антресоли
украинский паспорт. И возвращаться на бывшую родину, изображать из себя
человека галактики, космита не от мира сего. Строителя мостов дружбы.
Я
редко срываюсь. Но когда человек с блудливой улыбкой сообщает, что он
вообще не в курсе, чо тут происходит – нелепица-т какая, всего лишь
война, 10 000 человек погибло. А он весь в творчестве, и не следит за
«вот это вот все вот» – и все это «вот это вот» в двухстах километрах от
его малой родины, а он ващще гражданин космоса. И хочет представлять
домохозяйкам всего мира именно Украину, а не Марс.
То мне хочется стукнуть телевизор ногой. Я бы так и сделал, но смотрел на этот камингаут
некогда уважаемого музыканта в гостях, а телевизор стоит денег, и дорог
хозяину.
У меня тоже было множество друзей-музыкантов в Питере и
Москве. Мы приезжали друг к другу в гости, записывали совместные треки,
запросто ездили друг к другу на выступления. О многих я сохранил добрую
память, и скучаю по ним. Но потом была война. О которой гражданин
космоса, походу, спустя два года узнал от Русланы Лыжичко в прямом
эфире, и сильно удивился - а шо, правда? А с кем война? С Российей? Ну, обалдеть… от это вы даете… и когда же все случилось?
Извините, но
как домохозяйка, вместе с Евровидением далекая от музыки, которая
собирается не оперу слушать, а наблюдать за битвой национальных
аватаров, я не хочу переживать о месте в гастрольном рейтинге питерского
кокаинюха и его последующих сборах на чесе в Кемерово. Я как-то не
ассоциирую национальный престиж с подобной лабудой.
А тебе,
вымышленный герой Андрей Запорожец, скажу – во время войны с противником
наводят не мосты, а исключительно переправы. Военного назначения.
Потому что нет смысла строить мост дружбы, если его на утро разносит
залпом российского «Града». Это в лучшем случае, потому что в худшем –
по нему оттуда к нам идут «гуманитарные конвои» с боевиками, оружием и
ненавистью, а от нас туда – «груз 200» и порезанные на металлолом наши
заводы. Так что тебе не стоит выступать подрядчиком подобного
строительства с гастрольным откатом.
И если ты настолько
очарованный эльф, что этого не понимаешь – тебе не надо ехать на
Евровидение представлять страну. Ты можешь вместо микрофона начать петь в
вытяжку, поссать на электрощит, внезапно начать на сцене ковыряться в
носу или случайно упасть в оркестровую яму – раз уж ты настолько далек
от реальной жизни, что реально озвучиваешь эту лютую ересь на всю
страну, которую ты собирался представлять. Тебя просто берегут, не-бро,
потому шо дурак сам себе опасен.
Прими это, смирись, сделай выводы, пожалуйста, и исправься.
***
Все
эти разговоры, что надо слать мытцев – это от лукавого, славянские
базары. Если есть мытци - шлите их на Уэмбли, там разберут билеты. На
Евровижне мытци не треба. Евровидение в целом, как музыкальный феномен,
мир не волнует, являясь чисто фольклорным фестивалем постмодерна и
вариантом советской телепрограммы про кинопутешественников. Оно не
интересно в смысле музыки. Для музыки есть Пинк, Стинг, Тори,
Пентатоникс, Эверласт и прочие иностранные слова, которые никогда не
приедут на этот утренник. Сформировав за годы формат телеконкурса, как
послание нации миру, было бы глупо свое послание озвучивать чужим
голосом.
Если бы мы так хотели второй раз победить, на теренах
тоже нашлись бы бородатые женщины и двухголовые телята. В конце концов,
жив еще Поплавский, и где-то в Европе прячется Ян "Честь-когда-то-Имел"
Табачник.
Но вот этой ерунды с наведением мостов – не-не, не
треба. Это что, каждый голос, отданный за за Украину надо понимать как
поддержку оккупации Крыма и российской агрессии на Донбассе? Отлично нас
повеселит это шоу, уютный будет семейный вечерок у камелька с
телевизором.
***
Желаю победы Джа, и хочу увидеть ее снова на
сцене светлой, беззаботной и зажигающей. Мы тебя любим, Сусана. И не
только потому, что Крым - это Украина, а крымские татары - это Крым.
Любовь такая сложная штука, которую труднее объяснить, чем просто
признать ее факт.
Зато всегда легко объяснить, почему дурак есть
дурак. Потому что он предлагает петь в поддержку блокадного Ленинграда с
талонами на питание в столовой гестапо, торчащими из нагрудного
кармана.
gorky_look ) 
