Освободив Дзержинск, Украина отказывается вести борьбу за умы местных жителей. Горожане считают, что Киев не хочет видеть прифронтовой Дзержинск частью Украины. Распространяются слухи о возможной сдаче города, а чиновники с надеждой ждут прихода оккупантов. Известный украинский правозащитник и журналист-международник Максима Буткевич поделился с читателями Informator.lg.ua своими впечатлениями от посещения города.
Город на линии фронта
Попав в Дзержинск, я понял, что у нас есть всего два города, которые расположены прямо на линии фронта – это Дзержинск и Авдеевка. Всё. Но, находясь в Киеве, я слышал только об Авдеевке и других городах Донбасса. О Дзержинске – ничего.
Я поехал в Дзержинск вести тренинг по «Языку вражды» в средствах массовой информации. В Дзержинске я раньше никогда не был. И то, что там есть местная общественная организация, взявшаяся за проект, который предполагает тренинг по «языку вражды» в нынешних условиях – это совершенно невероятно.
На тренинге было тридцать человек – от местных общественных активистов до представителей местной социальной службы и библиотечной системы.Это была очень короткая поездка: я приехал утром и уехал вечером, и делать какие-то исчерпывающие выводы на основании такого короткого пребывания сложно. Но впечатления от того, что я увидел, довольно жёсткие.
Украинский город за государственной границей
Чтобы попасть в Дзержинск, мне надо было доехать на поезде до Константиновки – это конечная. Из Константиновки до Дзержинска я ехал с таксистом. Между Константиновкой и Дзержинском – шестнадцать километров дороги. Пейзажи классической донбасской степи, иногда мелькнет террикон или одинокое дерево. На блокпосту – очередь из фур. Но часть фур едут по другой дороге, грунтовой, через деревни. По грунтовке – без очереди, потому что там нет блокпоста.
«А в чём тогда смысл этого блокпоста здесь?», – спрашиваю я у таксиста.
«Ну, нужно же им было где-то его поставить», – говорит он мне.
Подъезжаем мы к блокпосту, и пред наши очи предстаёт стандартный, жёлто-синий, приграничный щит на котором написано: «Державна прикордонна служба, контрольно-пропускний пункт нав’їзд». Стоят пограничники.
Я у таксиста спрашиваю:
«Стоп, а это что такое?» Он: «Украина» – «А дальше что?» – «А вот как хочешь», – отвечает он мне.
С другой стороны стоит аналогичный щит, но на въезд. То есть, получается, что Дзержинск находится на территории, которая не является Украиной. Если я, выезжая из Константиновки – выезжаю из Украины, то куда я въезжаю? В какой стране живут люди в Дзержинске? По какому законодательству они живут? К какому государству им обращаться за помощью?
И когда после этого местные замечательные активисты, которые на сто тысяч процентов проукраинские, которые работают не только в городе, но и развозят воду по нашим подразделениям на фронте, и не только воду, но и продукты, и это их обычная ежедневная практика, говорили: «Нас сольют», – я воспринимал это уже совсем по-другому. Получается, что «ребята, вы как бы наши, но не совсем».
Из Киева – только цены за коммуналку
Я работал какое-то время в Южном Бейруте – это территория Хезболлы. Так вот, в украинском Дзержинске я ощущал схожие чувства. Как будто я снова прибыл в совершенно другую страну, со своим контекстом, культурным бэкграундом, другими реалиями.
Мы разговорились с таксистом. И он, на мой взгляд, сказал то, о чём думают многие. Это было не о «сепары или хунта», не о «Россия или Украина». Он мне говорит: «Ну, мы идём в Европу же ж? Я вот за европейскую Украину. Но почему с тех пор как нас освободили, а это июль прошлого года, мы не видим ничего из Киева и от Киева? Всё разрушенное, что восстанавливается – восстанавливается нашими силами. Из Киева мы видим только поднятие цен на коммуналку».
На оплату его газового котла уходит 700 гривен в месяц. И это только за газ. Он зарабатывает достаточно, чтобы платить эти деньги, но таких как он – единицы.
Там никто не то, что 700 гривен…Там вообще никто ничего не зарабатывает. Большинство подобных городов восточной Украины создавалось вокруг градообразующих предприятий. Дзержинск создавался вокруг двух шахт (одна из шахт – имени Святой матроны Московской). И обе закрыты… Шахты закрылись ещё в начале войны, и чтобы их открыть – нужны деньги.
Есть ещё магазинчики, лавочки, но это почти ничто с точки зрения наполнения бюджета. Безработица тотальная. «Вчёрную» кто-то ещё работает, «вбелую» – безработные все повально. Таксист задал мне простой вопрос. Цитирую: «Почему Киев, освободив нас, не дал нам ничего, чтобы мы восстановили самые базовые вещи необходимые для жизни, разрушенные войной? Но цены при этом поднять не забыл». Этот вопрос навис над всей прифронтовой территорией. Яценюк сказал, что люди теперь будут экономнее тратить газ. Но у этого таксиста украинский котёл, который не рассчитан на меньшее потребление газа, чем он потребляет сейчас.
Мы украинские. И что?
Населённые пункты, подобные Дзержинску, никогда не были социально благополучны. Проблемы там были всегда. Там нет никакого единого «настроения местного населения», все люди разные. Но есть общий, зависший в воздухе, знак вопроса: «Мы освобождённые, и что? Мы украинские, и что?» Ну, раз мы освобождённые, то может надо на нас показать, что Украина это лучше чем «ЛНР» и «ДНР»?»
Понятно, что мы и так знаем, что Украина лучше. Но есть же люди, – большинство города Дзержинска, – которые, честно скажем, не идейные патриоты, им надо за что-то жить и они совершенно в этом правы, и надо им объяснить, почему Украина лучше. «Мы пока от Киева ничего не увидели», – говорят мне совершенно проукраинские местные активисты, которые мотаются по линии фронта и помогают нашим военным. Они все совершенно осознанно ждут, что их рано или поздно отдадут «ДНР».
Кроме того, в Дзержинске, как и на всей прифронтовой территории, много переселенцев. Мне сказали, что зарегистрировано их там пятнадцать тысяч. Живут две тысячи. Большая часть либо приехали и оформились для получения выплат, либо поехали дальше – вглубь Украины. Надо видеть Дзержинск, чтобы понять, что такое две тысячи переселенцев для этого города. Это очень много. Две группы переселенцев самоорганизовались и взялись помогать таким же, как они. В местной общественной совершенно проукраинской газете «Провинция» они печатают вкладыш, полностью посвящённый проблемам вынужденно перемещённых.
Ночью обстрелы, днём – футбол
Помимо ремонта разбитых войной зданий, помощи переселенцам и военным, местные активисты умудряются заниматься интеграцией ромов. В Дзержинске есть ромская община. Во время оккупации им пришлось даже тяжелее, чем всем остальным. В первую очередь «отжимали» у ромов. «Виноватыми» за что либо в первую очередь тоже делали ромов. Местная организация «Экология и социальная защита» взяла проект по интеграции ромской общины, в рамках которой и проходил мой тренинг. Казалось бы, «самое время» вот сейчас, на линии фронта, во время войны, интегрировать ромов… Но лучшего времени и не будет. Многие убежавшие от оккупации ромы вернулись в город после освобождения, но и сейчас, при Украине, они остаются в дискриминируемом положении. В первый раз за мою практику рядовые представители ромской общины приняли участие в тренинге. Впервые они почувствовали себя не только частью своей общины, но и частью громады.
В центре города идёт нормальная местная жизнь: пацаны играют в футбол на самодельном поле. В бывшем дворце пионеров кружки бальных танцев. И что удивительно – они работают! Великолепные детки продолжают там танцевать. Там же проходил наш тренинг. И одновременно со всем этим, в ночь перед моим приездом, окраину города обстреляли из Горловки и были разрушения. Наши дали «ответку» на Горловку и там тоже были разрушения и жертвы среди гражданских. Потому что то место, откуда стреляли, находилось в жилых районах. Это сочетание обстрелов ночью и мирной игры в футбол возле разрушенного горсовета днём – это норма Дзержинска.
В СМИ я видел сообщения про Горловку. О Дзержинске в СМИ я не видел ничего. И местные активисты спрашивают: «А почему о Дзержинске ничего не было?» Дзержинск почему-то отсутствует в украинских медиа.
Чиновники ждут «наших»
Многие из местных уверены, что по Минским соглашениям Дзержинск должны отдать. Мне говорили, что многие местные чиновники в приватных беседах говорят: «Подождите когда придут «наши»». И это не в смысле, что будет всё хорошо, а в смысле «мы вам тогда покажем».
Украинские флаги появились здесь только после того, как уже через длительное время после освобождения группа активистов прошла по государственным учреждениям. Пришли к чиновникам и говорят: «Почему у вас не весит украинский флаг? — А у нас нету. — А у нас есть! И объясните теперь, почему вы его не вешаете?» Конечно, те повесили. Сейчас активисты будут ставить вопрос о переименовании города.
Проукраинских людей там, конечно, больше, «проДНРовских» — меньше. Но основная, огромная часть, считает: «Оставьте нас все в покое, мы вас всех ненавидим, потому что вы для нас ничего не сделали». И это правда. Вопрос в том, кто выиграет их сердца и умы. А Киев для этого не сделал ничего!
Мы уже ехали обратно, и я спросил их, какое они смотрят телевидение.
«Такое! – ответили мне. – Российские и «сепарские» телеканалы». Никакой информационной работы нет. Украинские каналы есть только у тех, у кого есть спутниковая тарелка. А вот обычная – аналоговая антенна – ловит только «сепарские» и российские станции.
В Дзержинске до сих пор тот же мэр, который был при «ДНР» и до «ДНР». Часть людей хочет, что бы он не просто ушёл, а считает, что он должен быть привлечён к уголовной ответственности.
На прифронтовых территориях, ясное дело, никто ничего ремонтировать и восстанавливать не собирается, в том числе и международные организации. Главным образом потому, что они не получили от Киева каких-то минимальных гарантий, что это украинские территории. Международные организации обращаются в наш Ресурсный центр (волонтёрская организация, которая занимается помощью переселенцам – ред.) с вопросом о том, не знаем ли мы каких-то местных общественников, которые могут проверить, а действительно ли тот или иной водопровод или школа нуждаются в восстановлении. Международные доноры не доверяют украинским властям.
Мы – Украина. Но нашу судьбу решают без нас
Снабжения Дзержинска водой идёт через Горловку, которая под контролем сепаратистов. Чтобы эта вода поступала бесперебойно – нужно её оплачивать. Местные власти занимаются тем, что посылают письма во все инстанции о финансировании водоснабжения и кто-то им даже ответил, что вопрос будет рассмотрен, но на этом всё и закончилось. Есть ответ, что возможно эти расходы будут внесены в бюджет на 2015-2016 год, ближе к осени. Какой «ближе к осени»? Пить-то сейчас что-то надо! Видимо, центральная власть не хочет вкладывать деньги в эти территории, потому что «ребята, вы непонятно чьи». А ребята хотят понять, чьи они, очень хотят. Но при всём при этом Киев устанавливает правила и собирает деньги, не давая ничего взамен и такая ситуация очень плоха.
От всего этого ощущение «серой зоны» даже больше, чем от пограничных щитов. На фоне такого отношения возникла городская легенда, что якобы Дзержинск вообще никто не собирался освобождать, и произошло это случайно. Якобы прошлым летом освобождали Константиновку, не встретили сопротивления и случайно заехали в Дзержинск, оглянулись – «А где это мы? Дзержинск! Круто, мы Дзержинск освободили!» Это было бы смешно, если бы не мнения местных, что «случайно освободили — легко отдадут». Здесь, в Киеве, можно сидеть и спокойно рассуждать, какими территориями мы можем пожертвовать, а какими — нет. Но когда там местные проукраинские активисты гадают, их «отдадут или нет» — это выглядит очень моторошно.
И у всех ощущение, что их судьбу решают без них, что с ними никто не считается и их мнения никто не спрашивает.
Когда освобождались такие города как Дзержинск, местные думали, что они становятся частью новой Украины. «Мы выбрали быть Украиной, мы хотим сами решать свою судьбу. А сейчас ощущение, что нашу судьбу решают без нас».
Многие там ждут, что «наши» придут. Не из желания мести или ненависти к Украине, а потому, что «может «наши» послушают, чего мы хотим?» Потому что «мы Киеву не нужны, хотя он нас почему-то и освободил».
Они не просят содержания, они не хотят «сидеть на шее». Они хотят, чтобы им помогли восстановить базовые элементы инфраструктуры. Дали старт. Либо мы одна страна и одно общество, и тогда мы несём ответственность за эти земли, либо – нет.
Местные активисты стараются не проявлять свои проукраинские взгляды публично. В украинском городе Дзержинске патриоты Украины скрывают свои взгляды потому что, возможно, придут «наши». И в случае, если «наши» начнут приходить, непонятно откуда ждать помощи. Видимо, неоткуда.
Подготовил Денис Мацола для Informator.lg.ua
