В Таджикистане несколько лет подряд наш археологический отряд останавливался в небольшом кишлаке Дагана, у тети Розы. Она нас привечала как могла – обстирывала, кормила, угощала парным молоком. Тетя Роза – венгерка из города Кечкемет, беженкой во время Второй мировой войны оказалась в киевском детдоме. Выпускницу-десятиклассницу увидел молодой солдат из Таджикистана, влюбился и увез. Тетя Роза прожила там больше сорока лет. Когда односельчане обзывали ее «беженкой», она обижалась и устраивала им скандалы. И все равно любила – они помогли ей выучить язык, научили традициям.
Если «полистать» историю СССР и России, то можно найти десятки ситуаций, при которых беженцами становились миллионы человек. К примеру, гражданская война 1917-1921 годов, когда большевики, пытаясь сохранить свою власть, уничтожили сотни тысяч человек, разрушили экономику и сельское хозяйство, созданное, кстати, не ими, а ненавистным «царским режимом». Большевики превратили Россию в руины. Из-за нехватки топлива и сырья останавливались заводы. Рабочие были вынуждены покидать города и уезжать в деревню. Уровень промышленности сократился в 5 раз. Сельское производство сократилось на 40 процентов.
Самыми невосполнимыми потерями были человеческие. Почти вся имперская интеллигенция была уничтожена, оставшиеся эмигрировали, пока была возможность – уплывали на кораблях из черноморских и балтийских портов. В ходе гражданской войны от голода, болезней, террора и во время боев погибло до 13 миллионов человек. Эмигрировало из страны до 2 миллиона человек. Увеличилось число беспризорных детей, которых в 1922 году насчитывалось 7 миллионов человек. Беженцами, эмигрировавшими из России, стали более 2 миллионов человек. Только на Галлиполийском полуострове вблизи Стамбула нашли приют около 150 тысяч человек. Еще несколько десятков тысяч, в том числе, офицеры царской армии, оставались на Крымском полуострове, большинство были расстреляны наступавшими большевиками.
Я встречал потомков тех беженцев во многих странах – в Швеции и Финляндии, Франции и Уругвае. Довольно необычную группу беженцев встретил в Иране. Старики и старушки жили в 90-х годах в богадельне при Свято-Никольской церкви в центре Тегерана. Многие из них – дворяне, дети офицеров или чиновников, живших в Персии во время российской интервенции начала 20 века. После захвата власти большевиками они так и не смогли вернуться на родину. Те, кто поверил большевикам, были репрессированы. Оставшиеся стали беженцами-невозвращенцами. Сколько их было всего, мне неизвестно, но в середине 90-х годов полтора десятка стариков и старушек доживали под присмотром православной общины в тегеранской богадельне. Все годы советской власти по воле Сталина и других вождей огромное количество людей насильно перемещали за тысячи километров. Одних депортировали, других ссылали, третьих посылали по комсомольской путевке, что было скорее ссылкой, чем добровольным решением. Так в Таджикистан попала моя мама. Других моих дальних родственников привозили на 80-90 лет раньше: в царские времена в Центральную Азию свозили переселенцев из России и Украины. Опять-таки не добровольно, насильно – обустраивать границы «русского мира». В 1939 году в Центральную Азию свезли практически всех советских корейцев с Сахалина, а потом – всех чеченцев и ингушей, балкарцев и крымских татар. Они были беженцами под дулом автоматов и присмотром НКВД. Советская власть делала внутренними беженцами миллионы людей, калеча их жизни. Не дай Бог пережить тоже самое сейчас тем россиянам, которые зубоскалят по поводу сирийских беженцев, они не знают или забыли спросить у родственников, что такое эвакуация. Не только депортация, когда власть насильно переселяла и когда половина чеченцев и крымских татар погибали в пути, эвакуация, когда люди бегут от бомб и автоматных очередей, от голода и пожаров. Многие тогда бежали от войны в том, в чем выскочили из горевших домов – без смены белья, обуви и зимней одежды. Точно так же, как сейчас сирийские беженцы. А еще раньше – грузинские и азербайджанские, депортированные чеченцы и крымские татары.
Всего за годы Второй мировой войны из центральных и южных районов СССР было эвакуировано более 25 миллионов человек, только за полгода 1941 года – 17 миллионов. Эвакуированных расселяли на Урале, в Сибири и в республиках Центральной Азии. Только в Казахстан с августа 1941 по январь 1942 годов прибыли почти полтора миллиона человек, при численности собственного населения республики, по данным 1939 года – в 6 миллионов 82 тысячи человек. В Узбекистан привозили детей-сирот: до конца 1932 года было зарегистрировано 47 тысяч детей, которые нуждались в уходе. Всего за годы войны Узбекистан принял более 200 тысяч детей из детских домов, эвакуированных из балтийских республик, Польши, Украины и России. В Узбекистане появилось движение за усыновление эвакуированных детей-сирот. Семья Ахмеда Шамахмудова – ташкентского кузнеца – усыновила 12 детей, эвакуированных из Украины и Беларуси. 50-летняя Бахрихон Аширходжаева взяла на воспитание восемь детей различных национальностей. Когда читаешь истории того времени, то поражаешься не столько порыву людей помочь другим, попавшим в беду, сколько желанию заразить благотворительностью других. Я видел этих воспитанников из многонациональных семей, которые говорят на узбекском или таджикском языке не хуже, чем их «коренные» сверстники. Возможно, сейчас найдутся сторонники «русского мира», которые будут возмущаться потерей истоков и духовных скреп, но точно так же, как бывший военнопленный русский, встреченный мной в Афганистане, которого приютили таджики под Кабулом, эвакуированные не забудут, кто их вырастил и помог им.
Я не могу понять россиян, которые зубоскалят над сирийцами и европейцами. Россияне не хотят знать о тех миллионах русских, которые бежали от большевиков, они не хотят помнить о тех 25 миллионах эвакуированных, которые получили от узбеков, казахов и таджиков кров и кусок хлеба, часто оторванный от родного ребенка. Какое-то странное озверение расползается по всей огромной стране, заполняя головы людей ненавистью. Аргументы ненависти один чудовищнее другого – «среди беженцев много мужчин – пусть воюют», «Европе грозит исламизация». Это пишут диванные герои, которые поленились заглянуть в справочники и узнать, что в Сирии 14 процентов населения – не мусульмане. Что с ними делать? Я готов поверить россиянину в том, что Европе грозит ислам, если россиян мне на память произнесет 10 заповедей или прочтет наизусть «Отче наш».
С сирийцами и европейцами все будет хорошо. В Швеции, Германии и Франции прошли массовые митинги в поддержку беженцев. Россияне же традиционно молчат или огрызаются: они молчали, когда убивали детей в Беслане, во время спектакля «Норд-Ост», им плевать на десятки тысяч убитых российской армией чеченских детей, им плевать на своих детей, которых они вырастят в такой же ненависти ко всему миру.
