На сцене под все еще палящим сентябрьским солнцем стоял батюшка. Его это солнце так же нещадно палило, как и стоящую у сцены толпу людей. Весь в черном, он произносил слова молитвы, и толпа ему вторила, слово в слово:
- Хай святиться ім'я твоє… - Звучало со сцены.
- Хай святиться ім’я твоє… - Откликалось внизу, в толпе. Эхом разносилось по площади. Шелестело в первых, начинающих опадать, листьях. Стучало в биении сердец стоящих здесь людей. Нам всем было страшно.
Здесь же выстроились ребята в балаклавах, готовые принять присягу и отправиться на фронт. Их обнимали родные, плакали женщины, пожимали руку старики.
- Нехай буде воля твоя…
- Нехай буде воля твоя… - кто-то повторял вслух, а кто-то беззвучно, одними губами, побелевшими от невыносимого напряжения.
Бои уже шли в десятках километров от Мариуполя. Широкино, Новоазовск - оттуда шла смерть.
- І не введи нас у спокусу...
Рядом слышались разговоры, кто о чем. Невысокого роста, коренастый мужичок яростно бил себя в грудь, обращаясь к стоящему рядом:
- Я ж с ними в Афганистан ходил, понимаешь??! Я ж с ними воевал, спиной к спине!! С...ки, ни один меня слышать не хочет.
Он сплюнул, засунул сжатые кулаки в карманы светлых брюк, отчего они сделались еще короче, снова вынул их наружу, потер переносицу. Тяжело вздохнул:
- Я говорю, братишки, что ж это такое??! Это как вообще понимать?.. Мы ж с вами вчера вместе, а сегодня вы моих детей убивать пришли?!
Звучал гимн. И хлопали на ветру флаги. И еще было тяжело на душе, но где-то на поверхность, оставляя эту тяжесть позади, поднималась надежда, и упертая уверенность, что х...й им. А не Мариуполь.
- ... Але визволи нас від лукавого... Амінь...
4 сентября 2014 года.
