Вениамин Каверин. Прививка честности

Первенец, Лев, станет известнейшим вирусологом, близким другом Вавилова. Из-за этой дружбы попадёт в лагерь, отбудет два срока. Даст советской стране множество научных открытий, как и положено крупному учёному. Елена выйдет замуж за Юрия Тынянова, Мира за Исаака Руммеля, первого директора Народного дома им. А.С. Пушкина. Давид станет военным врачом, Александр — композитором. Подробности эти крайне важны, потому что по мере возникающих жизненных обстоятельств, семейство Зильберов породнится с отпрысками Николая Заболоцкого и Евгения Шварца. Сам же Вениамин Александрович женится на младшей сестре того же блистательного Тынянова.

Псевдоним «Каверин» им был взят в честь гусара, приятеля молодого Пушкина, выведенного им под собственной фамилией в «Евгении Онегине»:

«Уж тёмно: в санки он садится.
«Пади, пади!» — раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его КАВЕРИН…

Уроженец древнего Пскова Вениамин Каверин написал немало рассказов, повестей, романов, таких как «Открытая книга», «Перед зеркалом», «Наука расставания», трилогия «Освещенные окна». Но главной книгой его жизни стали «Два капитана». Во многих своих произведениях Вениамин Александрович не раз вспоминал Псков — город далекого детства.

Семья большая, дружная, и ничего не мешает развитому, хорошо воспитанному мальчику сдать приёмные испытания в приготовительный класс Псковской губернской гимназии.

Проучился в этом заведении шесть лет, был отмечен за отроческие таланты к гуманитарным дисциплинам.

Каверин параллельно закончил Ленинградский институт восточных языков, занимаясь арабистикой, и Ленинградский же университет, историко-филологический факультет!
К 1924-му году он был обладателем сразу двух дипломов.

В годы Великой Отечественной войны писатель побывал на Ленинградском фронте и Северном флоте как корреспондент «Известий». Пережитое нашло отражение в книгах, вышло продолжение «Двух капитанов».

В годы войны Каверин был корреспондентом на Северном флоте. Его статьи и очерки в местных и центральных изданиях послужили материалом даже для военных историков.

Ещё будучи корреспондентом "Известий" на Ленинградском фронте, он пишет о неудачных действиях командования в боях на карельском перешейке. Это был риск неимоверный, самоубийственный, но он сознательно шёл на него, потому что о войне врать не полагается честному писателю. То же самое он делал, когда писал о военных буднях в Мурманске и Архангельске. И, главное, его статьи и рассказы выходили в газетах и даже боевых листках. Люди их читали. Точно также он поведёт себя в 1946-ом году во время травли его старого друга, Зощенко. Другие переходили на другую сторону улицы, чтобы не здороваться с выдающимся опальным писателем, а Каверин специально прогуливался под руку с Зощенко, курсируя по Невскому и Литейному.

За " Два капитана" он получает Сталинскую премию второй степени. Он награждён орденом Красной звезды в 1945-ом. Все дороги в официальную литературу для удачливых и угодных ему открыты. В наступившие непростые послевоенные годы он делает главный выбор: не примыкает к "кампании против космополитизма". Не участвует в закулисных шашнях Союза писателей. Но главное, пишет свою знаменитую трилогию "Открытая книга", о первых советских микробиологах, где темы эпидемий, войны, пенициллина, лагерей и любви шествуют через коридоры отечественных НИИ, московские квартиры, среднеазиатские степи, лаборатории, партийные конференции. Его писательская честность поражает тем, что в повседневной опасной реальности он следует планке порядочности, заданной героями его романов. Или они идут за его нравственной природой, что, конечно, вернее.

Он знал о "Всевидящем оке". Он знал о нём и в 1956-ом году, уже в "оттепель", не отказался от редакторства альманаха "Литературная Москва", запрещённого партийными властями.

Первая часть "Открытой книги", вышедшая в журнальном варианте в 1948-ом году претерпела форменный официальный разгром. Вести себя независимо после подобных предупреждений не рекомендовалось. А он не обратил внимания. На 2-ом съезде Союза писателей, уже после смерти Сталина в 1954 году, он выступал одним из первых, говорил о том что писателей, вырванных насильно из литературы, следует восстановить в правах и вернуть читателю.

Он отказался участвовать в травле Пастернака, в связи с "Нобелевкой" за "Доктора Живаго". Подписывал обращение в защиту Синявского и Даниэля. Защищал Солженицына, порвал отношения с "серапионовцем" Фединым, за отказ его как редактора напечатать "Раковый корпус". В 1962 году, когда в "Молодой гвардии" выходила "Жизнь господина де Мольера" Булгакова, он первым, в редакторской справке упомянул "Мастера и Маргариту" этого автора.

Он был сам по себе. Жил в Переделкино. Писал много. Если просили насущную статью, откладывал рукопись повести или романа, писал статью, если было интересно.

Катились годы, правительственные награды, новые произведения. "Неизвестный друг", "Кусок стекла", две пьесы, автобиографическая и мемуарная проза. При этом в романе "Перед зеркалом", о русской художнице эмигрантке, включает в ткань повествование подлинные документы. В 1972-ом году это было почти немыслимо, закручивались "оттепельные" гайки. А он делал как должно честному художнику, а иначе не мог. Он не бросает темы советских учёных. Не только из-за брата. Просто она его интересует. Роман "Двухчасовая прогулка" — возвращение к "Открытой книге", только в другие времена, в другой стране.

«Бороться и искать, найти и не сдаваться!» - это не только девиз героев романа ,,Два капитана", но и девиз самого писателя Вениамина Каверина.

Путь Вениамина Каверина — замечательный пример простой истины, утверждающей, что можно оставаться достойным человеком в любых жизненных обстоятельствах. При этом осуществлять самую главную задачу литератора — хорошо писать.