Что Кремль точно смог сделать – это испортить картинку. Не так я хотел объявить об отъезде и не в такой спешке его устроить. Но что есть – то есть. Уголовное дело, два дня на Петровке и новые угрозы родственникам заставили скомкать развитие событий.
Ещё в начале весны я планировал бороться за трибуну в Госдуме, но новые законы об экстремизме, иностранных агентах и нежелательных организациях сделали участие в выборах для независимых кандидатов невозможным.
Меня откровенно предупредили, что, если я не откажусь от идеи стать депутатом Госдумы, мой вопрос «будет решать товарищ майор». Уголовное дело, 13 обысков с участием более 170 силовиков, два дня на Петровке и взятие в заложники родственников убедили меня, что это не блеф. После изолятора на Петровке (ГУВД Москвы) мне четко сказали: либо уезжай, либо вопрос о твоем неучастии в выборах будет решен «любым способом».
Развитие событий– покушение и тюремное заключение Алексея Навального, разгром его штабов, «Открытой России» и арест Андрея Пивоварова – подтолкнули меня к мысли о необходимости временно покинуть Россию. Здесь важно подчеркнуть – речь не об эмиграции. Эмиграция – это разрыв всех связей. Этого я делать не собираюсь. Это не поражение, это тактическое отступление для передислокации сил.
Что сейчас можно делать в политике, находясь в России?
1. Выборы. Никаких иллюзий я не питал, лишь откладывая заявление о том, что в выборах участвовать не смогу по простой причине: это невозможно. Если честно, я знал, что на «Яблоко», единственную партию от которой я мог бы избираться, не подвергаясь унизительной и бессмысленной процедуре «сбора подписей», оказывался сильнейший нажим. В мае один из руководителей партии честно сообщил мне, что «вопрос о твоем выдвижении очень сложный, т.к. у партии уже есть свой кандидат на твой округ». Мне было вежливо сказано, что вопрос о «возможности моего выдвижении будет решать только съезд в конце июня», но «никаких гарантий мы дать не можем», как и сделать на этот счет публичные политические заявления. Думаю, мой выезд из РФ снимает с «Яблока» большую головную боль, и я желаю тем демократическим кандидатам, которые, наверное, от Яблока будут выдвинуты, победы на выборах.
Но, предположим, мне удалось бы пройти сквозь игольное ушко (0,01% вероятности) и стать депутатом, что бы произошло? Новые уголовные дела «за разрушение Карфагена», лишение мандата (как моего отца в 2012-м) путем голосования ЕР и тюремный срок? Думаю, оставаясь на свободе, я принесу России больше пользы.
2. Поддержка политзаключенных. Важнейшая и благородная миссия разделяется на две части. Первая – непосредственно и физически: ходить в суды. Что невозможно, у них, видите ли, ковид. Вторая часть – сбор средств, помощь преследуемым, распространение скрываемой властями информации. Именно это я и намерен делать в условиях свободы.
3. Просвещение – то самое, которое запретили. Поддержка СМИ, распространение информации (за которую опять же не смогут отправить под суд). Этим я также займусь с удвоенной энергией.
После яркой кампании 2017 года, когда нам удалось выдвинуть в Москве больше тысячи независимых кандидатов на муниципальных выборах и провести в депутаты 267 человек, ситуация резко изменилась. Сегодня организовать масштабные политические проекты, объединяющие десятки тысяч людей в стране, невозможно. Вспомним гостиницу «Измайлово» и Земский съезд. СМИ закрываются одно за другим. После митингов людей пачками отправляют по автозакам и колониям. И ни у кого нет вариантов, что делать. Потому что напиши хоть слово – и за тобой тоже придут.
Можно сказать, что публичная политика в России закончилась, потому что теперь политик – это мишень. И именно поэтому я считаю, что, оставаясь в стране, не могу быть больше эффективным в условиях, когда, по сути, любая политическая активность ведёт к тюремным срокам не только для самих политиков, но также их сторонников и родственников.
Невозможно быть эффективным, если не найти ресурсы для сопротивления. Чтобы поддержать тех, кто рассказывает о том, что происходит (СМИ стали новыми коллективными политиками). Чтобы повлиять на международном уровне.
Эффективным для гражданского сопротивления, поддержки жертв политических репрессий и гонений. Эффективным в распространении правды о стране и происходящих в ней событиях, разоблачении деяний путинского режима, формировании общественного мнения как в РФ, так и за рубежом.
В книге «Несовременная Россия» Владислав Иноземцев приводит важные цифры. Мир «русских профессионалов», вынужденных уехать, генерирует прогрессивные идеи во всем мире и даже зарабатывает больше, чем ВВП России. Это потенциально одна из самых влиятельных в политическом, культурном и экономическом смысле сил. Пока она разобщена, но если это когда-нибудь получится исправить, то она станет серьёзным прорывом и важным инструментом для перемен в России.
Я хорошо осознаю и трезво оцениваю риски продолжения своей борьбы с режимом, узурпировавшим власть в стране. Но я готов продолжать ее в новом качестве и новой энергией. Я верю, что вместе мы обязательно победим и добьемся, чтобы Россия стала свободной, демократической страной, дружественной всему миру и, в первую очередь, своим соседям и обществу.
