Если бы я жила в Словакии, то обязательно бы знала словацкий язык, а в конце зимы вместе со словацкими девушками я бы выносила прямо к речке соломенную фигуру, одетую в женскую одежду. Эта соломенное чучело в Словакии называют Мореной. Мы бы смеялись, раздевали это чучело, поджигали и бросали в речку.
И это бы означало, что наступил конец зимы. И теперь обязательно придёт весна……
Если бы я жила в Эстонии, я бы обязательно знала эстонский язык и крайне редко бы обменивалась рукопожатиями, оберегая личное пространство своих сограждан. А ещё, я бы обязательно праздновала замечательный летний праздник — Jaanipäev.
Яанов или Иванов день - день летнего солнцестояния.
А вот если бы я жила в Польше, в Кракове например, я бы знала польский язык, а в моём гардеробе обязательно бы была белая блузка, жилет с вышивкой и бисером спереди и сзади, пышная юбка с цветочным принтом, фартук, ожерелье из красных коралловых бус и ботинки на шнуровке. А в Храм я бы ходила в белом платке, как и положено замужней женщине в Польше.
А я живу в Украине. Поэтому люблю украинский язык, украинские песни, знаю украинскую историю и культуру. А в День Вышиванки очень грущу, потому что свою вышиванку я подарила замечательной польской художнице, а новую не купила, потому что просто не хватило времени.
Но самое интересное, что за всё вот это, написанное выше, меня хотят убить. Убить за то, что я люблю ту нацию и ту культуру, среди которой я родилась и выросла. Русские называют это словом — денацифицировать. Половина из них толком не понимает, что это обозначает. А вторая половина предпочитает делать вид, что не понимает.
А пока русские думают над способом моего убийства, выбирая авиабомбы, фосфорные бомбы, кассетные снаряды, крылатые ракеты, искандеры, грады, миномёты, ядерные боеголовки или всё таки лазерное оружие, я быстренько схожу в операционную.
Потому что крупный ребёнок четыре килограмма не сможет родиться у очень маленькой женщины. Он может погибнуть.
Хотя русским это было бы на руку. Меньше тратить снарядов.
Но я всё-таки в операционную схожу.
И вот никак не могу себя заставить, хоть одну секунду, подумать —какой именно национальности жизнь я буду спасать?
Ну не интересует меня это.
От слова — совсем.
По пути в операционную, мне пришло в голову, что ещё не так давно, я была уверена, что россия — это христианская страна. Я стала вспоминать про «возлюби ближнего своего», «не убивай», «не сотвори себе кумира», «не укради», «не суди» и больше вспоминать не стала.
Потому что, куда уж больше.
Пока я мыла руки, мне подумалось, что люди, настоящие люди, хоть раз услышав призыв к убийству себе подобных, не смогли бы рядом жить и дышать с такими пропагандистами и вместе с ними плеваться ненавистью. Хотя бы потому, что становясь соучастниками, они обрекают на муки своё потомство до седьмого колена. Дети, внуки, правнуки, праправнуки, прапраправнуки…..
А если им всё равно, что будет с их потомством, то это бесперспективная нация. Вырожденцы.
А раз так, то я, как человек, переживающий за будущее и своих, детей, и чужих…
И отцы этих детей, которые защищают будущее и своих детей, и чужих….
И все мы, которые в сердце имеют любовь….
К людям, к детям, к своей земле, к своим традициям, к своим предкам и просто к жизни…
Мои мысли прервал громкий и счастливый крик новорождённого малыша.
