О той трагедии СМИ вспоминают третьего сентября, в день штурма. Мы хотим напомнить сегодня. Потому что примерно в это время заложники готовились провести первую ночь в забитом до отказа спортзале. Их личный ад начался первого сентября.
Торжественную линейку тогда перенесли на час раньше, чтобы успеть до жары. Прямо там все и началось. Стрельба в воздух, короткая перестрелка с милиционером, прибежавшим на звуки выстрелов, и успевшим застрелить одного и ранить двоих террористов, прежде чем его застрелили.
Часть учеников постарше успели сбежать. Младшеклассникам и родителям, многие из которых пришли на линейку с младшими детьми (в Беслане тогда из девяти детсадов не работали четыре, не успели закончить ремонт, и многие родители взяли младших детей с собой на линейку к старшим) повезло меньше. Всех заложников загнали в школу. В спортзал, раздевалки и душевые.
Заложники сидели на полу спортзала, а над их головами к баскетбольным кольцам приделывали самодельные взрывные устройства. На стульях и лавках вдоль стен разместили другие заряды — поменьше, осколочные.
Заложникам запретили говорить по-осетински. Только по-русски. Один из мужчин нарушил запрет, попытавшись успокоить рыдающих детей на родном языке. Его застрелили.
Другой заложник отказался вставать на колени, получил пулю и позже умер от ранения.
Днем террористы отправили к выставленному вокруг школы оцеплению одну из заложниц. Она должна была передать записку с требованиями. В записке был указан мобильный телефон боевиков, по которому с ними нужно было связаться переговорщикам. Но телефон был записан с ошибкой и дозвониться до террористов не удалось, а попытки докричаться до них через громкоговоритель ни к чему не привели.
Все это время, с самого утра 22 мужчины-заложника под присмотром боевиков и смертницы разбивали окна на всех этажах здания и стаскивали к ним парты и мебель. Боевики устанавливали в коридорах растяжки.
Около половины пятого вечера в школе громыхнул взрыв. Одна из террористок, присматривающая за заложниками, которые продолжали таскать к окнам парты, подорвалась на установленной в коридоре растяжке. Еще один боевик был ранен, а тех мужчин-заложников, кто не погиб при взрыве, расстреляли прямо в коридоре, а потом выбросили тела со второго этажа во двор.
После этого боевики передали новую записку, где номер мобильного был указан верно. Расстрел в школе они объяснили “наказанием за то, что с ними никто не связался”.
В спортзале было душно и страшно. Заложникам не давали пить, они спасались тем, что жевали лепестки принесенных на линейку цветов. Но цветы достались не всем.
314 человек (186 из них - дети) в том зале еще не знали, что жить им осталось полтора дня. Полтора дня страха, жажды, духоты и боли в затекших ногах, спинах и шеях.
Как не знали они о том, что в оперативном штабе уже поздно вечером 1 сентября согласовали цифру, которую утром озвучат журналистам. В школе захвачено 354 заложника. На самом деле там было 1128 человек, о чем отлично знали местные жители. Эта ложь привела к тому, что начали собираться группы вооруженных местных мужчин, не верящих властям. По одной из версий, эти мужчины днем 3 сентября начнут обстрел школы, террористы запаникуют, подорвут заряды, начнется стихийный штурм. 333 человека погибнут, более 800 будут ранены, школа сгорит.
Пока Беслан будет хоронить детей и взрослых, из Москвы на всю страну раздастся голос, вещающий про укрепление вертикали власти, отмену губернаторских выборов в целях обеспечения государственной безопасности.
Россия, родившаяся в августе 1991-го, умерла вместе с заложниками в Беслане.
@Volyamedia
