"Кремлю не на что содержать сепаратистов" - Олег Панфилов

Наверняка государственные чиновники оккупированной «Южной Осетии» следят за финансовым состоянием России, чтобы просчитать свое будущее – сколько и как долго им будут платить деньги за сепаратизм. Ожидаемое все-таки случилось – председатель марионеточного правительства Эрик Пухаев заявил: «Республике выделят на реализацию вышеуказанной программы немногим более трех миллиардов рублей, в то время как она предъявила Москве «счет» на сумму, несколько превышающую 5 миллиардов». Размер аппетита сокращен почти в два раза.

Еще недавно в Сухуми и Цхинвали обсуждали и хвалились суммами, которые российские налогоплательщики платят за сепаратизм. В прошлом году «премьер-министр» Абхазии после встречи с Владиславом Сурковым похвастался, что «увеличение объема финансовой помощи Абхазии со стороны России с 2,7 миллиардов рублей в 2015 году до 7,7 миллиардов рублей в 2016 году свидетельствует о доверии и поддержке Россией курса властей республики». Однако уже в начале 2017 года, по сообщению агентства «Абхазия-Информ», безвозмездная помощь со стороны России составит около пяти миллиардов рублей и составит 46,6% от общей суммы бюджета оккупированной Абхазии.

На самом деле, эти цифры – только часть легальной подачки, в которых не указаны затраты на всевозможные текущие проекты, финансирование которых полностью взяла на себя Россия. Если сравнить официальные данные о количестве населения, которые с реальностью могут не совпадать по разным причинам, в Абхазии живет 240 тысяч человек, в «Южной Осетии» – примерно 50 тысяч. То есть в пять раз меньше, но «российская помощь» в «Южную Осетию» в период с 2015 по 2017 год оценивалась в 9,1 миллиарда рублей – это больше трех миллиардов в год. Теперь оставшиеся суммы будут сокращены в два раза – у России серьезные проблемы с финансами. Учитывая, что бюджет «Южной Осетии» состоит на 90% из российских перечислений, то легко представить, что все государственные структуры марионеточного правительства окажутся под угрозой серьезных сокращений, но в той же степени будут урезаны и социальные расходы. Других серьезных затрат нет, поскольку военизированные формирования недавно вошли в состав российской армии, то есть приняты на содержание.

Обозреватель российского агентства «Росбалт» Андрей Николаев предположил, что причиной сокращения помощи оккупированным территориям стал Крым, который Россия считает более приоритетным для себя регионом. «И действительно, несмотря на серьезные просчеты, обнаруженные Счетной палатой России в Крыму, на программу социально экономического развития полуострова и Севастополя в 2018-2019 годах будет дополнительно выделено 900 миллионов рублей. Этот «довесок» предназначен для развития инфраструктурных проектов. По информации из разных источников, Крым, до 2020 года включительно, получит до 1 триллиона рублей». Однако речь идет о расчетах нынешнего года, а что произойдет через несколько месяцев или при утверждении бюджета России в 2018 году, еще не совсем ясно.

В Цхинвали недавно распространили радостную информацию о том, что на территории «Южной Осетии» будет действовать «совместное предприятие» с «Роснефтью». Сейчас стало понятно, что речь шла всего-навсего об автозаправочных станциях, а не о строительстве предприятий или создании новых рабочих мест. Примерно такие же события происходили в Абхазии, где российские предприниматели объявляли о новых проектах, которые со временем оказывались блефом или попыткой «отмывания» государственных денег. Как оказалось, ни Абхазия, ни тем более «Южная Осетия» так и не научились самостоятельно зарабатывать деньги, чтобы покрыть расходную часть бюджета. Напротив, в Абхазии туристический бизнес, на который возлагались огромные надежды, оказался не только не прибыльным, но и не развивающимся, застывшим на уровне 30-50-летней давности.

О показателях перспективы экономического развития лучше всего говорят цифры импорта и экспорта. В Абхазии размер импорта в пять-шесть раз превышает объем экспорта, то есть регион живет исключительно по принципу иждивенчества, не производя на своих территориях ничего. В «Южной Осетии» эти показатели еще выше – там практически нет промышленности, кроме небольшой швейной фабрики БТК-4 и лесопильного предприятия. Сельское хозяйство находится в катастрофическом положении. До войны 2008 года треть селений «Южной Осетии» находились под контролем правительства Грузии и их экономическая ситуация и даже внешний вид сильно контрастировал с оккупированными территориями. Из Тбилиси шли поставки техники и продовольствия, выращенное в грузинских селах «Южной Осетии» поставлялось вглубь страны, в каждом селе были школы, медпункты, полицейские участки. В селе Тамарашени (сейчас разрытое до основания российскими военными бульдозерами) до войны был развлекательный центр, кинотеатр и самый большой в Грузии магазин электротехники – «Elit Electronics», разграбленный российскими военными и южноосетинскими боевиками.

Трудно представить, что, когда в 1990-х годах Кремль подбирал под себя абхазских и южноосетинских сепаратистов, кто-то разрабатывал экономические программы. Скорее в те постсоветские первые годы сепаратисты надеялись на «победу» и восстановление СССР, иначе не лезли бы так бездумно в неизвестность. Признание Россией «независимости» после провала военной операции в Грузии не прибавило оптимизма – к тому времени марионетки, называющие себя «правящими элитами», уже привыкли к растущим подачкам за 15 лет. Совместное проживание за советской колючей проволокой совершенно отбило у людей необходимость самостоятельно развиваться, все ждали приказов из Москвы. Ни Абхазия, ни «Южная Осетия» практически не жили самостоятельно – в 1991 году развалился Советский Союз, через полгода Кремль начал подталкивать людей к войне, не пытаясь примирить абхазов и осетин с грузинами, наоборот, помогал сепаратистам, например, оружием.

Конечно, ни в Цхинвали, ни в Сухуми не ожидали, что счастье продлится недолго: экономика и финансы России находятся в таком плачевном состоянии, что перечисление «помощи» будет только сокращаться, а вскоре и вовсе закончится. Что будут делать формально «независимые» Абхазия и «Южная Осетия» в этой ситуации – проблема не столько экономическая или политическая, сколько ментальная. Вспомнят ли потомки сепаратистов начала 1990-х годов, кто и как их заставлял предать Грузию? Поймут ли, что оказались в скверной ситуации, в которой отсутствие денег – еще не самое страшное, страшнее –признаться в предательстве. Вряд ли в Тбилиси забудут более 300 тысяч беженцев из Абхазии в 1993 году и еще несколько десятков тысяч – в последнюю войну 2008 года.

Оба грузинских сепаратистских региона – всего лишь часть постсоветской политики Кремля. Примерно в такой же ситуации оказались и Приднестровье, и Карабах. Крым по инерции еще живет прежним, что было построено и создано до оккупации украинскими властями. Кремлю 25 лет назад было важно наказать бывшие советские республики, более других стремящиеся к независимости от Москвы, про экономику и развитие в генеральном штабе российской армии и в Кремле никто не думал.