– Аркадий, в недавнем телеинтервью Евгению Киселеву Вы заявили, что гарантией от возникновения новой империи было бы разделение России на 10-20 «удельных княжеств». Не могли Вы развить свою мысль? Каким образом это могло бы произойти?
– Видите ли, я уже просто не верю ни в какую единую «демократическую Россию». Потому что в 1991 году Россия вроде бы стала демократическим государством, и в 1991-1993 годах она действительно была европейской демократической страной, это правда. Но прошло всего 8 лет, и Россия выбрала себе на трон подполковника КГБ, а тут еще и нефть полезла вверх, и вновь началось все это «имперское величие», захватнические войны и т.д. и т.п. Поэтому когда мне говорят, что как только путинский режим поменяется, тогда Россия вновь станет европейским демократическим государством – я уже в это не верю!
Вообще, у меня такое ощущение, что мы живем в эпоху развала империи. Первая серия была в 1917-18 годах, вторая – в 1991 году, и сейчас Путин уверенно ведет эту страну к третьей серии. Римская империя разваливалась 400 лет, Российская – пока 100, но у меня четкое впечатление, что этот процесс продолжается. Как это будет дальше происходить, каким образом? – это сложно пока предугадать и представить, но моя гипотеза такова. Многое, конечно, будет зависеть от цены на нефть – пока она не упала, а зависла где-то в районе 70 долларов, и это та цена, при которой режим может существовать десятилетиями.
– Возможен ли распад России по примеру СССР 1991-го года или же Вы считаете, что только внешнее управление может способствовать созданию реальной федерации или даже конфедерации на территории современной России?
– О федерации или конфедерации сейчас речи не идет. Вот, например, от некогда гигантской Римской империи сегодня осталась одна Италия. И я считаю вполне вероятным, если от нынешней России также останется одна Московия. Ну и ее соседи – Тверь, Новгород и т.д. Вот тогда и можно будет говорить о создании какой-то федерации или конфедерации.
А что касается внешнего управления – то в 1991 году оно фактически было. Россия тогда зависела от траншей МВФ, от гуманитарки, от «ножек Буша». То есть тогда от окончательного развала Россию удержал только Запад. Это, по сути, и было внешнее управление. А каким оно будет в следующий раз – будет зависеть от того, насколько кровавой окажется эта «третья серия» развала империи.
Но главное – век империй прошел, такие гигантские территории не могут управляться вручную из одной точки и одним человеком.
– Как Вы оцениваете протестные настроения в России? Существует ли реальная оппозиция Путину?
– Мощные протестные настроения были в 2011-2012 годах, но к сожалению тогда окно возможностей было упущено. Потом Путин сделал по-своему гениальный ход, который поднял его рейтинг до недосягаемых высот – это аннексия Крыма. И эта оккупация сдула все протестные настроения.
Конечно, эти пресловутые 14% есть, я в эту цифру верю. Рейтинг Путина конечно не 86%, а где-то 50-60, а остальные – колеблющиеся. Но дело в том, что сегодня оппозиция ни на что не влияет и не может влиять. Кроме того, сама эта оппозиция – далеко не только либерально-демократическая – там есть и «новороссы», и имперцы, и фашисты, которые не любят Путина по обратным причинам: за то, что он мало захватил, мало завоевал, за то, что он мало сажает и стреляет.
В России разгромлен сам институт выборов. Всем понятно, что никаких выборов в марте не будет, это классическая узурпация власти и спецоперация по продлению этой узурпации. Поэтому я уверен в том, что власть в России будет меняться не на выборах, а на улице. Да, пока Навальный собирает людей меньше, чем выходило в 2011-2012 годах, но зато теперь это происходит в десятках городов. Хотя повторю – эта оппозиция пока не может оказывать никакого влияния на власть и на общую ситуацию в стране, изменить этот режим она сейчас не может.
– Вы с некоторых пор проживаете в Киеве. Может ли агрессивная внешняя политика Путина, в первую очередь против Украины, дать обратный эффект и подтолкнуть к развитию региональных движений в России?
– Сегодня я не вижу в российских регионах каких-то мощных движений. Когда я слышу фразу, что «народ в России никогда не жил так хорошо, как при Путине», это похоже на правду. Многие слишком зависят от бюджета, а он – от нефти. Хотя пропаганда постепенно перестает работать. Тема Донбасса, например, практически ушла из информационной повестки, россиян она уже не цепляет, они об этом не говорят и не думают. Поэтому война в Украине сейчас на внутреннюю политику в России никак не влияет.
Другое дело – что у Путина единственным инструментом влияния на внутреннюю политику осталась война. И вот когда его позиции пошатнутся, когда в России начнутся центробежные процессы – он будет стараться остановить их какой-нибудь новой войной. Эскалацией на Донбассе, в Сирии или где-то еще.
– Вы воевали в Чечне в 1990-е годы. Каким Вы видите будущее Северного Кавказа? Возможно ли создание Конфедерации народов Кавказа? Или это уже скорее утопия?
– Что касается Кавказа, то я считаю, что третья Чеченская война практически неизбежна. К чему она приведет – прогнозировать трудно: то ли к очередному «покорению Кавказа» и десяткам тысяч трупов, то ли Кавказ все-таки получит независимость?
Хотя Кавказ – это скорее собирательный образ. Например, Чечня в 1990-е годы хотела независимости, а Дагестан, Ингушетия, Северная Осетия не хотели. Конфедерация народов Кавказа – это проект довольно давний, но что-то он никак не складывается…
Сейчас Россия находится в крайне нестабильной ситуации, и поэтому предугадывать ее развитие крайне сложно. Вот лет 5 назад власть была легко предсказуема как валенок – берешь самый плохой сценарий, и он с вероятностью 99% сбывается. А сейчас эта непредсказуемость распространяется и на многие другие страны. Их власти тоже отходят от либерально-демократических ценностей, разворачиваясь в сторону какого-то авторитаризма и «величия». Это можно наблюдать в Польше, Чехии, Венгрии, в трамповских США, а в Турции Эрдоган вообще даст фору Путину по жестокому подавлению оппозиции.
Мир меняется – и не совсем в ту сторону, как многим из нас хотелось бы. Евросоюз, к сожалению, не получилось сделать таким, как мечтали его основатели. Во многих странах растут изоляционистские настроения – например, Марин Ле Пен на президентских выборах во Франции 2012 года получила 17% голосов, а в 2017 году уже вдвое больше – 34%. Как бы мы вообще не начали двигаться в сторону очередного передела мира…
Беседу вел Вячеслав Пузеев
