Голодовка Олега Сенцова перешла в угрожающую стадию. Следует понимать, что поддерживающая терапия – внутривенные вливания витаминов, глюкозы и других питательных веществ – не компенсирует потери организма от голодовки. Через 30-40 дней полного отказа от пищи наступают необратимые изменения, которые стремительно ведут к летальному исходу.
Многих успокаивает мысль, что известны случаи многомесячных голодовок. Действительно, например, в СССР политзаключенный Мустафа Джемилев держал голодовку 10 месяцев, Анатолий Марченко – 4 месяца, Гильермо Фариньяс на Кубе – 4,5 месяца. Но это были голодовки, которые сопровождались принудительным кормлением через зонд питательными смесями. По сути, той же едой, но насильно.
В случае Олега Сенцова этого нет. У него быстро развивается острый белковый дефицит, что приводит к нарушению функций в первую очередь печени, затем крови, почек и органов пищеварения. Отсутствие поступления в организм белков приводит к тому, что организм начинает «пожирать сам себя». Состояние Сенцова усугубилось еще и тем, что перед началом голодовки он принял ошибочное решение «привыкнуть» к пониженной норме питания, уменьшая потребление еды, в то время как поступать следовало наоборот: по возможности усилить питание, создавая в организме запас белков, жиров и углеводов.
Российский прости господи «омбудсмен» генерал-майор МВД Татьяна Москалькова несколько дней назад уверяла общественность, что состояние Сенцова стабилизировалось и он даже прибавил в весе. Не знаю, обманывает она по собственной инициативе или пользуется недостоверными данными, но обычная ситуация на исходе первого месяца голодовки такова. Голодающему действительно может стать несколько лучше. Прежде всего, субъективно – исчезают симптомы недомогания, улучшается настроение.
Но не следует обманываться картинкой мнимого улучшения. Такое состояние вызвано переходом организма на другой, пониженный уровень активности. Все процессы жизнедеятельности замедляются. Снижается артериальное давление, замедляется частота сердечных сокращений, минимально расходуется энергия. Организм адаптируется к новым условиям, к пассивной жизнедеятельности. Со стороны кажется, что состояние стабилизировалось, а на самом деле организм человека из последних сил борется со смертью. Эта борьба продлится вряд ли больше нескольких недель.
Я не думаю, что всего этого не знают те, кто распоряжается сейчас жизнью Олега Сенцова. В их распоряжении достаточно хороших консультантов. Проблема в том, что власть не заинтересована в сохранении жизни Сенцова. Как прежде она не была заинтересована в сохранении его свободы. А еще раньше – в защите его прав. Ничего другого ожидать от этой власти и невозможно, поскольку смысл ее деятельности состоит исключительно в защите интересов узкого правящего клана и его обслуги, а не в защите прав и свобод граждан нашей страны.
Так с чего бы вдруг они должны проявлять справедливость или милосердие в отношении Сенцова? Это противоречило бы принципам ее деятельности. Некоторые взывают к человечности представителей власти, но это заведомо бесполезно. Да, каждый из них вполне может даже сочувствовать положению Сенцова, жалеть его детей, переживать за возможность трагического исхода. Однако цинизм политиков никогда не позволит им принимать решения, исходя из общечеловеческих соображений, а не из так называемых государственных интересов, как они их понимают.
И все же у российской власти есть болевые точки. Кое-что может заставить ее пошевелиться. Например, ясно выраженная угроза личной ответственности тех, кто причастен к медленному убийству Сенцова. Они всегда опасаются такой ответственности, то сваливая ее друг на друга, то все вместе – на Закон. Который сами же и придумали.
Другая болевая точка – потеря выигрышного имиджа. Нет, внутри страны ее имидж от гибели Сенцова не пострадает. Власть, как и задумано изначально, будет выглядеть твердой, надежной, беспощадной к врагам, равнодушной к мнению чужаков. Но вне России ее имидж до поры до времени поддерживается иной: власть разумна, компромиссна, гуманна и ищет партнерских отношений. Ради поддержки этого имиджа Кремль может пойти если не на освобождение или обмен содержащихся в России политзаключенных-украинцев, то на освобождение Сенцова.
Это случится, если угроза внешнему имиджу России перевесит инерцию режима и стремление власти выглядеть в глазах российских граждан несгибаемой и беспощадной. Поэтому международное давление на Кремль – это, по существу, единственное, что теперь может спасти жизнь Олега Сенцова. Но времени осталось очень мало.
Александр Подрабинек
