Возбуждение российским Следственным комитетом по Крыму уголовного дела в отношении председателя Меджлиса крымскотатарского народа Рефата Чубарова – думаю, еще одно важное доказательство того несомненного факта, что оккупант и спустя шесть лет после аннексии не чувствует себя на полуострове дома.
Казалось бы, что российскому Следкому до Чубарова? Председателя Меджлиса, как и многих других лидеров крымскотатарского народа, вытеснили с территории полуострова, в очередной раз лишили Родины. Меджлис запрещен, и его пытаются подменить фейковыми организациями, репрессии против активистов крымскотатарского национального движения продолжаются – как, впрочем, против всех, кто высказывает свое несогласие с политикой Кремля. Организуемый крымскотатарскими активистами «Марш достоинства» российские политики – как и российские следователи – могли бы просто игнорировать, ведь он будет проходить по свободной территории Украины. Но нет!
Возбуждение российским Следкомом по Крыму уголовного дела в отношении Чубарова – доказательство того, что оккупант и спустя шесть лет после аннексии не чувствует себя на полуострове дома
Против Чубарова возбуждают дело по событиям, которые происходили в период, когда сама Россия считала Крым частью территории Украины. Это происходит уже не в первый раз, когда Москва демонстрирует свое пренебрежение к собственным же «правовым нормам». Происходит это всегда, когда нужно возбудить уголовное дело против того или иного политического противника – но нет никаких реальных фактов для привлечения его к ответственности за действия, совершенные – даже номинально – на территории Российской Федерации. И тогда Следственный комитет начинает обвинять за «преступления», якобы совершенные на территории других государств. Вспомним другие «дела 26 февраля», по которым преследовали Ахтема Чийгоза и других украинских граждан за участие в митинге в украинском Симферополе, или «дело Костенко» за участие крымчанина, украинского гражданина в Революции достоинства в Киеве (таких дел, кстати, в Крыму было несколько)...
Уверен, за этим всегда скрывается самый обыкновенный страх. Страх оккупанта.
