"Я сибиряк". Этот простой, но громкий лозунг красуется на различных товарах от чехлов для iPhone до футболок с 2012 года, в рамках брендинговой кампании, направленной на изменение глобальных представлений об этом огромном куске российской тундры, пишет "Обозреватель".
Как пишет The Wilson Quarterly, бренд "Я сибиряк" заключает в себе растущее чувство гордости и самоидентификации среди сибирской молодежи. Но откуда появилось это чувство и что оно означает для России?
Сибирь исторически была именем нарицательным для удаленного и ужасно холодного места. Занимая обширную площадь более 13 миллионов квадратных километров, что составляет 77% всей российской территории, Сибирь имеет население в 40 миллионов человек (всего 3 человека на квадратный километр), что делает ее одним из самых малонаселенных районов в мире.
В последние годы в этой ледяной пустоши разгорелась политическая активность и регионализм, пишет российский социолог Станислав Захаркин. Тем не менее, сибирский национализм не новое явление.
В XIX веке среди сибирских интеллектуалов бытовало мнение, что регион фактически был колонизирован Россией. В течение многих столетий Сибирь использовалась как исправительная колония, но ее экономические проблемы, которыми пренебрегали властители на крайнем западе России, имели первостепенное значение для людей, которые жили там.
Согласно влиятельным работам того времени, таким как книга Николая Ядринцева "Сибирь как колония", имперский центр эксплуатировал богатые природные ресурсы Сибири благодаря неэквивалентной системе распределения торговли и выручки. Эта система укреплялась центральной политической бюрократией отсутствием культурных или интеллектуальных инвестиций в регион.
В 2012 году сибирский регион Томск отправил 130 млрд рублей налоговых поступлений в Москву и получил всего 10,3 млрд рублей в качестве инвестиций; для удовлетворения своих финансовых потребностей и обязательств область была вынуждена прибегнуть к займам в коммерческих банках.
Недовольство сибирских людей, возможно, было исторически подавлено, но оно никуда не делось, и теперь опять начало рости при централизованном режиме Владимира Путина. При Путине исполнительные полномочия российской власти чрезвычайно увеличились за счет местной автономии, а после реформ 2004 года центральное правительство получило значительное влияние на выборы региональных губернаторов.
Эта система "вертикали власти" означает, что, как сказал Захаркин, "российские губернаторы, наконец, превратились в рупор федеральной политики", и именно эта эрозия местной власти разожгла в сибиряках неприязнь к Москве.
Эта растущая неприязнь к Москве способствовала возрождению региональной гордости всей Сибири, что видно из популярности бренда "Я сибиряк" среди молодых поколений Сибири.
Кроме этого коммерческого проявления, настойчивая гордость Сибири расцвела в области искуства. В 2013 году популярная художественная выставка под названием "Соединенные Штаты Сибири" была одним из признаков сибирского художественного возрождения, возглавленного Анной Терешковой и Сибирским центром современного искусства. Центр и его различные выставки были осуждены многими местными депутатами и консервативными организациями, которые были рады показать свою преданность Путину, как оскорбительный для российского патриотизма праздник местной культуры.
В прошлом году разрыв между ростом сибирской гордости и консервативной реакцией федерального правительства нашел абсолютное воплощение в предложенном "Марше за федерализацию Сибири". Демонстрацию, которая должна была состояться в Новосибирске в августе 2014 года, запретило правительство России. Власти ввели ограничения работы средств массовой информации и арестовали нескольких организаторов.
"Мы слышали его даже от высокопоставленных чиновников, что это несправедливо, что вся Сибирь, с ее огромными ресурсами, полностью принадлежит России", - заявил Путин. - "Почему именно это несправедливо? Справедливо было забрать Техас у Мексики, но несправедливо, что мы работаем на нашей собственной земле? Нет, мы должны делиться". Разжигание антиамериканских настроений и русского патриотизма, возможно, указывает на чувство страха из-за внутренних противоречий.
Между местными федералистами и центральным правительством в Москве всегда были напряженные отношения, но в последние несколько лет они дошли до точки кипения. Захаркин доказывает, что сибирское движение, по крайней мере, в его нынешнем виде, не представляет непосредственной угрозы для российского единства. Он называет его "низовым культурным феноменом, который набирает популярность на фоне реальных антимосковских настроений". Тем не менее, Захаркин отмечает, что "у активистов нет ни политических, ни финансовых рычагов для влияния на власть имущих".
Если статус-кво сохранится, а вместе с ним и понимание того, что центральное правительство извлекает выгоду от неравной и эксплуататорской экономической и политической системы, в ближайшие годы Москва может столкнуться с реальными проблемами, пишет издание.
