Эта Конституция – документ воинствующей диктатуры и безотвественности. Путину необходимо обезопасить себя от любых непредвиденных ситуаций. И Конституция должна его защитить.
В начале 90-х я был в командировке в Казани, столице Татарстана. До развала Советского Союза руководители этой российской автономии уверенно шли к выходу из состава РСФСР, выступали за превращение Татарстана в новую союзную республику: на территории Татарстана не проводились даже первые выборы российского президента. Исчезновение Советского Союза, конечно, внесло коррективы в эту политику, однако руководство Татарстана продолжало настаивать на особом статусе республики и отказалось от подписания Федеративного договора (еще одной республикой, не подписавшей этот договор, была Чечня). В результате отношения Москвы и Казани регулировались отдельным договором, подписанным президентами Борисом Ельциным и Минтимером Шаймиевым.
Обо всем этом я и говорил в кабинете президента Татарстана в казанском Кремле. Уже когда интервью было закончено я не удержался и спросил у Шаймиева, как он представляет себе существование Татарстана с его жесткой властной вертикалью в ельцинской России с ее почти анархичной демократией.
Минтимер Шарипович только лукаво посмотрел на меня и спросил, почему я так уверен, что это Татарстан должен обязательно быть похож на Россию. Может быть, это Россия должна быть похожа на Татарстан?
Тогда я не смог оценить всего смысла этого вопроса – но, конечно, не раз вспоминал этот разговор по ходу превращения московского Кремля в казанский Кремль, а российской власти – в татарстанскую. От анархичной демократии осталось только воспоминание – настолько условное, что до сих пор неясно, была ли это демократия или декорация. А Шаймиев до передачи власти преемнику, разумеется, был одним из лидеров «Единой России» – что тоже как бы вполне логично, потому что и «Единая Россия», и Россия вообще выстроены по его политическим лекалам.
Спустя несколько лет я присутствовал на популярной программе «Пресс-клуб», транслировавшейся по одному из каналов Российского телевидения. До первой войны в Чечне оставалось еще несколько месяцев, но общество к ней еще не было готово. Мы с коллегами обсуждали репортаж о «русских рабах» на Кавказе – тогда это была очень популярная тема, вскоре ею будут оправдывать военные действия. Мои российские коллеги, как водится, выступали с воинственными речами – либералы не отличались от «патриотов». Я задался вопросом, понимают ли собравшиеся в студии, что Россия, которая силой вернет себе контроль над Чечней, станет уже совершенно другой страной и, в общем, с точки зрения правил и ценностей будет в большей степени напоминать Чечню, чем Россию. «Не запугивайте нас» – оборвала меня ведущая, популярная журналистка Кира Прошутинская. Это «не запугивайте нас!» я потом буду вспоминать многократно: когда придется писать о войне, захватах заложников, взрывах домов, ковровых бомбардировках Грозного, Беслане, убийстве Политковской, убийстве Немцова…
Когда оккупировали Крым, я задавал своим российским читателям вопрос: понимают ли они, что – как бы они не относились к вопросу «исторической справедливости», «сакральности», «защите русского населения» и прочей пропагандисткой ерунде, оправдывавшей захват полуострова – в России теперь жизнь потечет по крымским правилам бесправия и фальсификации. Как и после договоренностей с Татарстаном, как и после возвращения Чечни, так и после оккупации Крыма Россия в очередной раз стала другим государством, а ее власть в очередной раз пересекла очередные «красные линии» вседозволенности.
И вот сейчас мы становимся свидетелями самого банального правового фарса – фарса примерно такого же уровня, который мы наблюдали в Крыму, когда несколько раз переносили дату пресловутого референдума, когда гражданам не дали возможности хотя бы формально высказаться по вопросу о «независимости» спешно провозглашенного на полуострове «государства», зато предложили одобрить присоединение этого «государства» и, кстати, совершенно «независимого» города Севастополя к России. Все это выглядело настолько беспомощно, настолько мерзко, настолько было шито белыми нитками, что незаконность происходящего в Крыму даже не нужно было доказывать. Но россияне радостно, с небывалым энтузиазмом проглотили это поданное на их политический стол дерьмо – и вот, пожалуйста, точно такое же правовое изнасилование Владимир Путин сейчас проделывает со всей Россией!
Если вы хотели понять, что же на самом деле такое «крымское государство» Путина, то вам стоит просто прочесть новую российскую Конституцию, за которую в эти дни голосуют – или не голосуют, режиму все равно – путинские подданные. Эта Конституция – самая настоящая кульминация страха правителя перед возможным возмездием за все, совершенное им и его соратниками за эти годы в случае потери власти.
Мы очень много и подробно говорим о статье, предполагающей обнуление путинских сроков – действительно очень странной с юридической точки зрения статье, вписанной в Основной закон ровно под одного человека – того самого человека, который годами убеждал россиян в невозможности переписывания Конституции под одного человека. Мы заметили статью, которая в принципе исключает возможность каких-либо территориальных перемен в России – то есть возвращения Крыма в какой бы то ни было форме. Но на самом деле эта Конституция – документ воинствующей диктатуры и безотвественности.
Путину необходимо обезопасить себя от любых непредвиденных ситуаций. И Конституция должна его защитить.
Бывший президент, например, получает пожизненную неприкосновенность. Лишиться этой неприкосновенности он может только по обвинению в государственной измене. Но это обвинение, выдвигаемое не менее чем третью депутатов Государственной Думы, должно быть еще одобрено двумя третями членов Совета Федерации. И это при том, что сам бывший президент – пожизненный сенатор и при этом в момент пребывания в должности он может назначить три десятка сенаторов, из которых семеро – пожизненно.
При этом если Совет Федерации не успеет рассмотреть обвинения за три месяца, они просто передаются в архив. Без последствий. При этом бывший президент может не сомневаться в полной лояльности судебной системы. Ведь именно глава государства сам предлагает верхней палате и председателя Конституционного суда, и председателя Верховного суда, и председателей всех остальных федеральных судов, и их заместителей, и членов. Сохранявшееся с 90-х годов право судей самим избирать руководство судов отменяется. Решение об отставках руководителей судов теперь тоже вносит президент. Президент же по новой Конституции руководит правительством. Он же предлагает Госдуме (и Совету Федерации, когда речь идет о силовиках и руководителе МИДа) кандидатуры главы правительства, его заместителей и министров.
Если Госдума трижды не утвердит предложенную президентом кандидатуру премьера – тем хуже для Думы: президент все равно назначает премьера, а ее распускает. Если Госдума трижды не утвердит хотя бы треть предложенных ей министров – тем хуже для Думы: президент все равно их назначает, а ее распускает.
Если Госдума отказывает правительству в доверии… ну вы поняли. Правда, в этом случае у президента – не у Думы – есть выбор: он может отправить в отставку правительство, а не разогнать парламент. Сказочная демократия! Ну и в течении года у правительства, которое может быть просто назначено президентом без всякого там парламента, есть иммунитет без всяких там украинских голосований по его программе. Просто есть конституционный иммунитет – и все тут.
Не знаю, нужно ли еще объяснять, что это самая обычная диктатура, утвержденная «крымским способом». Но, конечно, важно понять – а зачем это человеку, который и так имеет в стране практически безграничную власть?
И получается, что он больше ни в чем не уверен, ни в этой власти, которая и так позволяла ему вертеть парламентом и правительством (и Конституционным судом, как показало присоединение Крыма) в любые стороны, ни в соратниках, из которых теперь боязно выбрать «местоблюстителя» престола, чтобы не придумывать позор с обнулением, ни в гражданах, которые, оказываются, могут избрать такой парламент, который способен не утвердить предложенное им правительство – целых три раза.
Защиты и от соратников, и от России в целом президент России ищет в измененной Конституции. И это, конечно, смешно.
Потому что если Путин будет и дальше удерживать власть, то не будет иметь совершенно никакого значения, что написано в Конституции. Путин управляет страной не благодаря, а вопреки закону.
А если в России по тем или иным причинам начнутся тектонические сдвиги или – как это не раз уже бывало в ее истории – произойдет банальный дворцовый переворот, то никакая измененная Конституция Путину все равно не поможет и он будет разве что перечитывать ее текст в тюремной камере.
