Мироточит камень сердца Алевтины, вечер субботы не дал катарсиса, запланированная встреча с Аркадием сорвалась, он сослался на диарею, пишет, что прикован к санузлу и пьет кору дуба, но она знает, что истинная причина в другом, он ослеп от другой женщины.
Этот мелкий засранец из Института Азии и Африки бросил ее, забыв, как она вела его слепым котенком к постижению суфийской мудрости, она сделала его доцентом, научила стричь ногти и дала в руки столовые приборы, он до нее был Маугли из города Апатиты, а теперь он бросил ее на гвозди и рвет руками мясо говядины, он укрылся от нее на даче Проскуряковой, этой физически неопрятной самки из деканата, у которой лишь одно достоинство, полное их отсутствие, дело совсем не в возрасте, каждый хочет любить, и невесту и друга, так вроде поет В.Леонтьев, вот и Алевтина хочет любить, бежать подламывая ноги, на станцию и стоять и смотреть на все можайские электрички, не мелькнет ли светлым ликом Аркадий, она уже потушила ему перцы и баклажаны, застудила водку до ангины, но ее поезд ушел, она не Анна Каренина, она под поезд не ляжет, она позвонит седовласому академику Атому Водородовичу и скоротает с ним вечерок полный ностальгической неги, он тоже когда-то сделал ей диссертацию и теперь он придет и будет навивать на свои артритные пальцы завитушки с ее парика, а она будет целовать его плешь и сжимать свое сердце от жалости, глядя на его петлистые уши, заросшие седой травой, а потом он уйдет после чая с вареньем из грецких орехов, а она будет ждать, пока Аркадий напьется яда из уст Проскуряковой и приползет к ней, а он обязательно приползет, потому что у него на носу докторская, а она может бросить ему черный шар и разбить его планы на заведование кафедры...
А пока она поставит песенку "Риен" Эдит Пиаф и утешится...
Валерий Зеленогорский
