Элладская православная церковь стала первой после Константинопольского патриархата церковью, признавшей украинскую автокефалию. На первый взгляд, это не самое важное событие - в особенности на фоне того, что сегодня происходит в самой Украине, где о патриаршем томосе - даровании автокефалии Украинской церкви - сейчас вспоминают не так часто, как во времена Петра Порошенко. Но зато самое знаковое.
Потому что оно подтверждает тенденцию, которую не могут до конца осознать не только украинцы, воспринимающие свою независимость как нечто самодостаточное, но и россияне, жители метрополии, которые должны были бы почуять неизбежность происходящих исторических процессов. Неизбежность распада империи, которая, как старая чашка, разбилась в 1917 году, была склеена потоками крови и все-таки опять треснула. Никакой "русский мир", никакой русский язык, никакой русский газ эту чашку больше не склеят. И это касается не только государства. Церкви это тоже касается. Потому что Русская церковь прирастала территориями по мере имперской экспансии - и сейчас, когда бывшая империя сжимается, как шагреневая кожа, церковь естественным образом эти территории теряет. И это видят все, кроме иерархов и прихожан этой уменьшающейся церкви. Просто церковные процессы более медленные, более инерционные, чем процессы политические.
Из Москвы - да и из Киева, и из столиц других бывших советских республик - может показаться, что историю реально повернуть вспять. Избрать президентом какого-нибудь очередного российского доброжелателя. Договориться с церковными иерархами и замедлить процесс признания автокефалии Украинской церкви. Оккупировать Крым и Донбасс, как до этого Приднестровье или грузинские автономии. Да мало ли что можно придумать! Только все это мало что изменит.
Украина, как и большинство других бывших советских республик, потеряна Россией безвозвратно. Как страна, нация и цивилизация. Каждый новый день, месяц и год будут только усиливать этот раскол - потому что во взрослую жизнь будут приходить поколения людей, вообще не имеющие опыта советского прошлого, а Россия, не понимающая, почему потерянные территории не возвращаются назад, будет вести себя все агрессивнее и отталкивать даже тех, кто связан с ней общим культурным прошлым и языком. Так, как произошло это со многими русскоязычными украинцами и украинскими русскими после начала войны в Донбассе.
Если бы Россия могла согласиться с распадом империи, это усилило бы ее влияние на постсоветском пространстве, укрепило бы само российское государство, сохранило бы шансы для Русской церкви, которую не воспринимали бы как скрытое орудие агрессии. Вместо этого путинская Россия консервирует далекое прошлое на отхваченных у соседей кусках земли, шантажирует энергоресурсами, засылает диверсантов, "льет бензинчик", вводит войска - и тем самым лишает будущего не украинцев или грузин, а себя саму.
