Помните, с каким скепсисом в конце прошлого года экспертное сообщество отнеслось к инициативе двух сенаторов и одного депутата внести изменения в российское законодательство, предусматривающие административную ответственность за распространение так называемых fake news и за неуважительные высказывания в адрес представителей власти и отечественных государственных символов?
Мало кто тогда воспринял эти предложения всерьез, а глава СПЧ Михаил Федотов даже назвал их «нелепыми». Но прошло полтора месяца, и Михаил Александрович перестал называть предложения сенаторов Клишаса, Боковой и депутата Вяткина «нелепыми», они уже успешно преодолели первое чтение в Госдуме, а вчера ряд депутатов потребовал резко ужесточить наказания, предусмотренные новыми статьями КОАП. Скажем, если раньше за распространение «заведомо недостоверной информации» гражданину грозил арест до пятнадцати суток или штраф от 3 до 5 тысяч рублей, то теперь поступило новое предложение — арест, разумеется, оставить, а штраф увеличить до 100 тысяч рублей. Впрочем, это верхняя граница. Нижняя — 30 тысяч.
В случае принятия поправок такое же наказание последует и за «оскорбление госсимволов и органов государственной власти». Причем за повторные деяния подобного рода нарушитель уже заплатит от 100 до 300 тысяч рублей. Один из авторов новой редакции «закона Клишаса» депутат от «Единой России» с говорящей фамилией Выборный (куда он там выборный?) объясняет необходимость ужесточения следующим образом: «Чтобы дисциплинировать наших граждан, каждого из нас, устанавливается повышенная ответственность, чтобы она была действенная, чтобы десять раз подумали, стоит это делать или нет… Плюс вводится наказание за повторное нарушение. Штраф в 500 рублей, одну тысячу рублей ничего не значит для многих граждан. Но если человек заплатил 100 тысяч рублей, он будет это помнить всю оставшуюся жизнь».
Не уверен, что граждане, подвергшиеся депутатскому грабежу, всю оставшуюся жизнь будут помнить о сумме, с которой им пришлось расстаться в результате законотворческой деятельности народных избранников, но имя депутата Выборного они точно запомнят надолго.
Конечно, нельзя исключать, что драконовские поправки к драконовскому закону были обнародованы с единственной целью — чтобы, когда их не примут, или примут в сильно усеченном виде, мы бы возвращение к первой редакции восприняли как великую победу гражданского общества. Этот нехитрый фокус кремлевские манипуляторы с нами проделывали уже не раз. Но эта гипотеза вполне может оказаться несостоятельной — мы же прекрасно видим, что наш законодательный паровоз движется теперь только в сторону ужесточения и обратно сдает крайне редко. Вообще больше всего наши депутаты напоминают сегодня маньяка-убийцу, которому в его безумии мало просто придушить жертву. Он еще непременно несколько раз пырнет ее ножом.
А вот интересно: художественное сравнение является оскорблением или нет? Россию, например, часто сравнивают с медведем, и все вроде бы воспринимают это как комплимент. Но ведь известно, что медведь — один из самых жестоких хищников. Не оскорбление ли это в свете нового закона? Вообще, я думаю, судебные процессы по делам, связанным с грядущим законом (ведь сомнений в том, что он будет принят, практически нет), несут нам невиданные доселе филологические и лингво-психологические изыски, где будет возможность отметиться и судейским, и прокурорским. Насчет оппонирующей стороны почему-то есть неуверенность…
