Когда распался СССР, мне было 24 и я уже руководил собственным издательством. Мой родной язык - русский. Я всю жизнь прожил в Харькове. Я издал более десяти тысяч наименований книг, третья часть из которых - на русском языке. Я знаком с сотнями думающих, образованных, интеллигентных людей, которые живут в России. И я не готов понять их. Я не готов понять людей, сознательно своим молчанием поддерживающих негодяя, который уничтожает мою страну. Который уничтожает свою страну. Который уничтожает будущее человечества.
Когда в 2014 году Украина выбрала европейский путь, выбрала наиболее демократическим путём, присущим нашей стране, - на Майдане, Россия оккупировала часть нашей территории, Крым и Донбасс. Последняя моя встреча с Крымом - каталажка на вокзале Симферополя в июне 2014, когда я приехал попрощаться со своей дачей в Восточном Крыму. Один из людей в сером плаще, отсматривающий лица вышедших из киевского поезда, опознал во мне участника эфиров на «Громадськом ТВ» во время Майдана. Всем было очевидно, что война, начавшаяся в 2014 году, закончится только со смертью тирана, либо со сменой режима в России, что, собственно, одно и то же. Украине остаётся развивать свою армию, военную промышленность и строить современное технологичное культурное европейски-ориентированное государство. Харьковская весна в 2014 могла закончиться оккупацией, но нашлось достаточно проукраински ориентированных харьковчан, которые спасли город. Я помню ежевоскресные демонстрации под российскими флагами по центральной улице города, Сумской. Эти плохо одетые, угрюмые люди, выходившие из автобусов, приехавших со стороны российской границы, которая находится в 30 километрах от моего дома, вносили страх и ощущение безвыходности в души харьковчан. Граница была полностью открыта, но не все понимали, что эти люди - не наши земляки. У Украины не было дееспособной армии, и в первый период войны страну спасли добровольческие батальоны, а их снабжение - волонтеры. Гражданское общество на некоторое время заменило государство. Страна состоялась. Начала складываться украинская политическая нация.
На 21 февраля 2022 года у меня были билеты в Варшаву и оттуда в три Балтийских страны. И стойкое ощущение неизбежного, связанного с началом нового этапа войны. Я написал несколько постов в соцсетях, напоминая о Гляйвице и о других исторических прецедентах, понимая, что начала нового, «горячего», этапа войны, может остановить только российская общественность либо сверхжёсткие санкционные действия Запада, упреждающие агрессию, а не идущие за ней. Естественно, я отменил поездку, обзвонив своих контрагентов в Польше и Балтии. Я не хотел бы оказаться в критический момент далеко от семьи и коллег. Многие мои друзья за несколько дней войны пошли в самооборону и я понимал уровень угрозы, но и уровень ответа.
Война застала меня в Киеве. После шока первых часов я увидел абсолютную собранность защитников города, руководства страны и армии. Каждый шаг, как организационный, так и дипломатический, был системным и безошибочным. Люди поверили в Победу с первых дней.
Мариуполь и Харьков - два ключевых больших города, которые не сдались врагу и поддаются максимальным, катастрофическим разрушениям городской инфраструктуры, исторических зданий, жилых районов. Преступления захватчиков протоколируются и, безусловно, будут рассмотрены не только в Украинских, но и международных судах. И именно Харьков или Мариуполь должны стать местом заседания трибунала. Харьков всегда был юридической столицей Украины. Мариуполь стал символом стойкости.
Война продолжается. Мои близкие сейчас в Харькове. Моя коллега была в зоне обстрелов в Изюме, у неё на глазах перед окнами жилого дома разорвался на части российский вертолёт. Мои друзья подверглись издевательствам захватчиков под Киевом. Моя лента в соцсетях полна сообщениями о смертях близких. Эта война для меня не в телевизоре, она вокруг. И так для каждого украинца.
