- Товарищи! Товарищи! Тише!! Кто за то, чтобы признать работу товарища Разумкова неудовлетворительной?
В зале шумно. Звон бокалов сливается в единое целое со звоном падающих на пол вилок и звонкого хохота присутствующих. Ножей нет – ножи предварительно отобрала охрана президента.
Посреди большого круглого стола остывает жаркое. Стефанчук безуспешно пытается разорвать вилкой кусок мяса.
- Това-а-а-рищи!! – Арахамия пытается перекричать шумных депутатов. – Кто за отставку Разумкова, поднять руки!!
- А почему «неудовлетворительной»? Признать работу хреновой! – подает голос подвыпивший Юзик.
- Большие молодцы! – перекрикивает их Яременко, отодвигаясь от Безуглой. Та, посмотрев на освободившееся место, снова придвигается к нему ближе. Яременко встает со стула, обходя стол с другой стороны, - предлагаю все сразу подписать и пойти домой!
- Э-э-э, куда домой?!! Ты чо?!
- В номера! – Исправляется Яременко, поглядывая на Алахвердиеву в Дольче Габбана. Та, позволив себе в этот вечер выпить немного больше обычного, язвительно смотрит на Корниенко. Корниенко отводит глаза.
- Придурок ты, Корниенко!
- Прости, Иришка…
- Какая я тебе Иришка??
- Правильно, не Иришка, а сосна! – Ухмыляется Юзик. – Эта… Корабельная!
- Кто за то, чтобы признать работу Разумкова неудовлетворительной?! – надрывается Арахамия. – Товарищи! Раньше, как говорится, сядем – раньше выйдем!
Безуглая давится оливкой при слове «сядем». Никто не бросается к ней на помощь. Юзик, наблюдая ее потуги прийти в себя, снисходительно подходит и хлопает ее по спине. Оливка попадает Арахамии в глаз.
- В номера! Пошли в номера! – Яременко пытается встать из-за стола, но выпитый алкоголь совершает с ним злую шутку, он покачивается на пятках и падает лицом в тарелку, на которой Стефанчук безуспешно одной вилкой пытается разрезать кусок жареного мяса.
- Э, дайте хоть один нож, ради Бога!
- Не положено! – невозмутимый охранник смотрит на Стефанчука, как на пустое место. – У меня распоряжение.
- Чье распоряжение?
- Ермака.
Стефанчук боязливо оглядывается по сторонам, поджимая под себя ноги и съеживаясь в комочек.
- Ах, Ермака… Не имею ничего против, надо – значит, надо…
- Подняли руки те, кто за отставку Разумкова!!! – Арахамия моргает одним глазом, посматривая на часы, и куда-то в угол. В углу кто-то сидит, нетерпеливо постукивая ножкой. – Товарищи, сегодня никто отсюда не выйдет, пока не подпишем! Я спрятал ключ!
Коля-котлета в обтягивающих ягодицы брюках рвется на сцену танцевать тверк. Перед сценой уже выстроились самые пьяные «слуги», не обращающие внимания ни на Арахамию, ни на угол, в котором кто-то сидит. Все рвутся танцевать.
- Товарищи, кто не подпишет, того выгоним!!! – надрывается Арахамия. – Не забывайте, кто вас сюда привел. Кому вы обязаны своим статусом!!
- Да вы что… Как же можно меня выгонять?? Я за должность родину продал… - Яременко поднимает лицо из тарелки Стефанчка.
Все притихли. И тот, кто в углу, перестал стучать ножкой.
- Попрошу факт продажи родины зафиксировать в протоколе, - Безуглая мстительно поглядывает на Яременко. Ее он в номера не пригласил.
- И сколько тебе за это заплатили? – Коля-котлета передумывает танцевать. – В конвертируемой валюте? Или в рублях?
- Не в рублях, а в гривне, идиот! – Алахвердиева перестает сверлить взглядом Корниенко.
- Не в гривнах, а в конверте! – поправляет ее Коля-котлета. – Ну скажи, скажи! Может, тебе больше заплатили, а?!
Он с вызовом смотрит куда-то в угол. Лицо принимает обиженное выражение. Шум в зале переходит в завистливый шепот. Всем любопытно, но никто не готов раскрывать собственные карты.
В зале висит пронзительная тишина...
