В первые месяцы после начала большого вторжения России в Украину президент Владимир Зеленский публично требовал от западных стран большей военной поддержки, а украинские послы возмущались «сдержанной» реакцией партнеров. Для многих это выглядело сознательным отказом от традиционной политики — вполне допустимым для страны, которая подверглась наглому нападению.
Но история с поставками танков Leopard показала, как изменилась политика как таковая. Президент Франции Эммануэль Макрон заявил, что его страна поставит Украине легкие колесные танки AMX-10 RC, не дожидаясь окончательных соглашений между союзниками по коалиции помощи Украине.
Премьер-министр Великобритании Риши Сунак попросил министра обороны Бена Уоллеса поработать с партнерами, чтобы ускорить поставки танков для украинской армии. Президент Польши Анджей Дуда во время пребывания во Львове заявил о готовности своей страны передать Украине роту танков Leopard в случае формирования соответствующей международной коалиции.
Это не что иное, как открытое давление на Берлин — и немецкие политики хорошо понимают, что происходит. Лидер немецких социал-демократов Ларс Клингбайль критиковал Макрона за то, что французский президент, по сути, «нарушил табу» и не дождался окончательных договоренностей между союзниками.
Но Макрон точно знал, что он делает. Традиционно политики договариваются в тишине кабинетов. Однако на согласование позиций, на чтение заключений и докладных записок, на переговоры и решения уходят недели, если не месяцы. Диктатуры нередко оказываются эффективнее демократий именно поэтому — они могут бить, не задумываясь. Пока политики демократических стран обсуждают, в какую сторону направить государственный курс, истекает срок их полномочий или просто начинается предвыборная кампания. А Путина и власть может разлучить только смерть. Он уже «пересидел» Буша, Обаму, Трампа, Саркози, Олланда и даже Меркель! Вероятно, Макрона, Байдена и Шольца тоже собирается пересидеть.
Российские танки окажутся под окном
Эффективным лекарством от бюрократии и излишней осторожности оказалась гласность. Западные политики начали делать то, что делали в начале войны украинские лидеры и дипломаты — апеллировать к общественному мнению. Причем нередко не к общественному мнению своих стран, а к общественному мнению тех стран, на руководителей которых они хотят оказать давление.
Это, конечно же, еще не смерть политики в ее привычном понимании. Но это гибель медлительности и осторожности. Путинская война слишком многое поставила на карту с точки зрения безопасности и выживания демократии. Да, можно бороться с Кремлем привычными методами, можно проводить бесчисленные совещания и согласования, можно в глубине души рассчитывать, что рано или поздно Путин одумается, поймет бесперспективность этой войны и захочет «сам уйти» из Украины — как все еще предрекают немецкие социал-демократы, эти верные рыцари циничной благонамеренности. Только вот не заметишь, как российский танк окажется у тебя под окном.
Многие на Западе — причем очень разные политики — это, судя по всему, уже поняли. Понял Дуда, неизменно предупреждавший о бесперспективности и опасности заигрывания с Москвой. И понял Макрон, продолжавший контактировать с Путиным даже после начала войны (с другой стороны, контакты с Путиным — лучшее лекарство от любых иллюзий).
Этим политикам просто больше не интересны вздохи в кабинетах, все эти многочисленные «ты же понимаешь» и прочие классические бюрократические приемы. Да, конечно, они умеют играть в эти игры — лучше, чем Зеленский, и не хуже, чем Шольц. Иначе Макрон не стал бы президентом Франции, а Дуда — президентом Польши. Но у них просто больше нет времени на эти игры. Мир изменился, и политика изменилась. Теперь многое, о чем мы раньше могли только догадываться, будет происходить прямо у нас на глазах.
