Так, малята-порохоботы, садитесь поудобнее – я вам расскажу одну любопытную быль.
В середине 80-х прошлого века молодым лейтенантом я работал дознавателем на одном маленьком острове архипелага Хабомаи на юге Курильских островов. Обязанности, среди прочего, состояли в том, чтобы провести предварительное дознание в отношении нарушителей «государственной границы» (как правило, это были японские рыбаки на своих шхунах), квалифицировать дело по статьям УК и передать его следователю.
Тогда я впервые столкнулся с живыми японцами. Задерживали их очень редко – раз или два в год. И не потому, что «нарушений» было мало, а потому, что не могли поймать. Разве угонится допотопный советский ПСКР за маленькой, юркой шхунёшкой, напичканной новейшими радиолокационными приборами, мощным двигателем, способным легко давать 45 узлов, и невидимыми глазу сетями с радиобуями?
Когда я первый раз описывал такую шхуну, то впервые открыл для себя шёлковое постельное бельё, цветной эхолот, спутниковое телевидение, виски, порножурналы, лапшу быстрого приготовления, манго и кока-колу. Культурный шок, так сказать.)
А потом случилась дружба… Между мной и задержанным японским рыбаком. Звали его Хидео Тосимицу. В 1981 году он уже отсидел под Хабаровском 3-летний срок за «нарушение границы» и «незаконный промысел». Хотя того и другого японская сторона справедливо не признавала – Курильские острова всегда были законной территорией Страны восходящего солнца.
Но сейчас не об этом. Просто Хидео понравилось в советской тюрьме. Ну, как понравилось… Ему там бесплатно прооперировали аппендицит, подлечили язву и вставили коронки. Дома же он имел ворчливую жену, 8 детей, злющую тёщу и дышащую на ладан шхуну. Вот он и решил застраховать эту шхуну на 2,5 млн йен (примерно 25 000 долларов по состоянию на 1984 год), «попасться» советским пограничникам и отсидеть исключительно за «нарушение границы» один год. Семья тем временем получила бы страховку, на 2 млн йен купила новую шхуну, а ещё на 500 тыс прожила бы год до его возвращения. Таков был план.
И вот этот великий комбинатор заходит буквально на 100 метров, якобы, в советские воды, бросает якорь и ждёт погранцов. Те не заставили себя ждать – сразу 5 сторожевых ПСКР-ов как коршуны кинулись на лёгкую добычу.
Всё бы ничего, но Хидео совершил роковую ошибку. Когда пыхтящие зелёнофуражечники толпой высаживались на его шхунёшку, он гордо стоял в шкиперской рубке и высоко над головой держал средним пальцем ФАК. До тех пор, пока на него не надели наручники.
Потом началось дознание и мои с ним долгие беседы. Он после первой отсидки неплохо говорил по-русски и был хорошо, как для рыбака, осведомлён в мировой политике. То, что он начал мне рассказывать о совке с точки зрения стороннего наблюдателя, повергло меня в шок. Главное, возразить было нечего, а повторять штампы из газеты «Правда» не хотелось.
«Зачем ты показал им фак?» - допытывался я. «Из вредности», - говорит. Они оккупировали мою землю, разрушили могилы предков, а теперь ещё и не дают ловить рыбу в японских водах.
Ещё он так вкусно рассказывал о Токио, сумо, сакуре, сашими, что мне ужасно захотелось выучить японский язык. Что мы и начали делать прямо в камере. Потом кто-то об этом донёс в Особый отдел, и в отношении меня завели дело оперативной разработки с окрасом «Подготовка к измене родине в форме бегства за границу». Аж 2 года пришлось доказывать, что я не верблюд. Выкрутился, но на год задержали звание старлея.
А долго общаться с Хидео была возможность потому, что понаехавшая с Сахалина и Москвы куча следователей никак не могла определится, каким образом , согласно УПК, квалифицировать его ФАК – до сир пор таких прецедентов не было.
И вот все эти следователи и эксперты с огромными зарплатами почти месяц проводили следственные эксперименты – как, под каким углом и с каким смыслом он держал средний палец перед носом советских офицеров.
"Может ты таким образом определял направление ветра?» - с надеждой вопрошали они. «А может хотел показать нам, что ты один на шхуне?" "Нет, я хотел показать вам ФАК потому, что вы агрессоры и захватчики чужих земель" - упорствовал Хидео.
Через месяц его перевели на Сахалин – попрощаться мы не успели… В результате, вместо года, ему дали два. По какой статье квалифицировали его ФАК, я так и не поинтересовался – было грустно и противно.
Но это не конец истории. Через два года меня перевели в Находку, а его после освобождения через этот город должны были передать японским властям. Никому не сказав, я поехал в порт, чтобы снова увидеть Хидео. Он сразу узнал меня, и мы обнялись прямо на трапе.
Японец сунул мне в руку бумажку со своим адресом и сказал очень тихо: «Сярапа-сан, если столько бездельников столько времени занимались моей скромной персоной, то ваша страна скоро развалится. В ней не умеют ценить время, труд и человека. Приезжай к нам, я покажу тебе Японию». В результате, кто-то опять настучал на меня в Особый отдел за эти обнимашки, но я сказал, что перепутал человека с одним знакомым казахом. Не поверили, конечно, но повторно дело заводить не стали.
А ровно через десять лет, в 1997-м, я действительно приехал в Японию первым секретарём Посольства Украины. Предварительно прокляв совок и выучив японский язык. Первым делом попытался найти Хидео, но с горечью узнал, что в 1992-м его шхуна попала в сильнейший шторм у берегов Камчатки, и весь экипаж (4 человека) пропал без вести. Маленький, трогательный японский рыбак, который изменил мою судьбу.
К чему эта история? Да вы и так поняли…
