1.
— Почему «Медея»?
Каждый раз, когда новый инспектор из военного ведомства прибывал с проверкой в лабораторию, им приходилось отвечать на один и тот же стереотипный вопрос: «А почему «Медея»?» Давид окинул взглядом свиту генерала, похоже, они тоже были не в курсе.
— Потому, что это такой древнегреческий миф, — ответил Давид.
— Миф? — улыбнулся генерал Скотт. — А я думал, это имя вашей девушки?
— Ну, нет, что вы. Над препаратом работали всем отделом. Я бы не посмел. Даже если бы это было имя моей девушки.
— Он у нас скромник, — встрял в разговор Ли, отечески обнимая сотрудника. — Трудилась над проектом вся команда, но главный создатель «Медеи» – все-таки Давид. Он гений.
— Мы придумаем что-нибудь, как его наградить, — сказал генерал многозначительно.
— Спасибо, — улыбнулся Давид.
— С первых шагов отдела он занимался этим проектом, под него и создавали всю лабораторию, он и придумал формулу.
— Вот, так взял, и сразу придумал?
— Ну, нет. Что вы? Так не бывает. Даже Менделеев пришел к своему открытию не за одну ночь, как это потом насочиняли. Ему потребовалось десять лет, чтобы придумать таблицу.
— Так что там с мифом?
— Когда Язон приплыл в Колхиду за золотым руном…
— Колхида – это у нас где?
— Это древняя Армения, рядом с Россией.
Генерал многозначительно кивнул, как будто Ли был курсантом, который правильно отвечает на экзаменационные вопросы.
— Когда он туда приехал, то царь Колхиды Ээт, чтобы не отдавать ему золотое руно, предложил Язону пройти несколько испытаний. В одном из них Язон посеял зубы дракона на поле. Из этих зубов выросли воины, с которыми Язон вынужден был сражаться. Победить их было невозможно, потому что из каждого убитого вырастал новый воин. Влюбленная в Язона дочь царя Колхиды Медея тайно сообщила ему, как можно победить непобедимое воинство: нужно было кинуть в середину полчища врагов камень. Язон так и сделал, после чего в стане противника начался разлад, и они принялись сражаться друг с другом.
— Вот что делает любовь! — воскликнул генерал Скотт.
— Да, в этом, собственно, и суть препарата, — снова подключился Ли. — Вещество попадает на поле сражения с помощью дронов или бомбы. Достаточно микроскопического его содержания в воздухе, чтобы посеять панику в рядах врагов. Спустя некоторое время у солдат противника развивается депрессия и раздражение, приказы начальства ставятся под сомнение, они мгновенно начинают конфликтовать между собой и принимаются убивать друг друга.
— Это как пестициды с самолета на поле кукурузы, — Давид провел ладонью по воздуху, показывая для иллюстрации, как их секретное биологическое оружие попадает в стан неприятеля.
— А можно посмотреть поближе?
Едва только Ли хотел сказать, что это, к сожалению, невозможно, как Давид опередил его:
— Конечно.
Под взгляды сверх всякой меры удивленного шефа Давид открыл дверь массивного ящика, приложив большой палец правой руки, чтобы замок отворился, вынул из него сейф, вел пароль, прикрыв его от окружающих, достал оттуда металлический саквояж, приложил к нему свою карточку, внутри была еще одна коробка с замком. Давид вынул из кармана ключ, отворил содержимое, достал оттуда ампулу и торжественно передал её генералу Скотту. Внутри было несколько миллиграммов фиолетовой жидкости. С булавочную головку.
— Только аккуратно, представляете, что будет, если это упадет?
Генерал некоторое время держал в руках колбу, как завороженный глядя на её содержимое:
— Похоже на марганцовку.
— Всего-навсего метил-тринидад-хлорид-целлюлозы. Все довольно просто. Нервная система поражается за двадцать пять секунд. Этого хватит, чтобы уничтожить дивизию. Четырнадцать долларов за грамм при массовом производстве.
Скотт очень-очень аккуратно вернул ампулу обратно. И посмотрел на свои руки: не осталось ли на них следов?
— Не волнуйтесь, она герметически запаяна.
— А теперь сюда, мы покажем, как это работает.
— Вы проводили лабораторные испытания?
— Совершенно верно, в Африке.
Когда Скотт со своей свитой двинулись к конференц-залу, Ли остановился около Давида, глаза его метали молнии:
— Ты с ума сошел?
— Не волнуйся, — тот хитро улыбался, довольный произведенным эффектом. — Вот она.
Он выдвинул ящик стола. Там лежала вторая ампула.
— Боже, как же ты меня напугал! А что здесь?
— Подкрашенная вода.
— Ладно, пошли. Тебе лишь бы только шуточки шутить.
2.
— Это Сомали?
— Да, это прибрежные воды. Съемка осуществляется нашим спутником. Это танкер. Теперь смотрите сюда. Так они обычно начинают свою атаку.
— Пираты?
— Да. Три лодки, восемнадцать человек. Вот эта точка – наш дрон. Он проходит примерно в полумиле от лодок перед ними. В 2:20 происходит сброс «Медеи». Два грамма препарата. Вот, это произошло. Лодки проходят через пораженный участок. А теперь смотрите, что будет дальше. Начинаем отсчет.
Генерал Скотт глядел во все глаза, это была его стихия, его ристалище. Две последние лодки замедлили свое движение, вторая развернулась к третьей, перегородив ей путь. Люди оттуда замахали руками, началась стрельбы. Было видно, что между участниками нападения творится нечто невообразимое. Пираты из двух лодок палили друг в друга. Нападавшие в первой лодке, заметив отставание товарищей, остановили ее движение. В средней лодке полыхнуло.
— Это был гранатомет. Стреляли отсюда.
Через несколько минут все было кончено.
— В живых остался всего один человек. Вот он. Сначала бедняга хотел завести пробитый двигатель, а когда это у него не вышло, выпрыгнул из лодки и попытался достичь берега вплавь. Поступок совершенно абсурдный, учитывая, что пловец ранен, воды кишат акулами, а до береговой линии более семи миль.
Ли выключил проектор, и приготовился ответить на вопросы, любуясь произведенным эффектом. Первые десять секунд они обычно не находят, что сказать, совершенно обалдевшие от фильма.
— Я пойду, — тихо сказал Давид, — мне еще надо два отчета сделать.
— Давай, — так же тихо ответил шеф.
Давид, пригнувшись, покинул зал. Включили свет. Зрители выдохнули, и начали живо обсуждать увиденное.
— Как все это работает?
— Через сколько проходит действие газа?
— Существуют ли средства защиты?
Через два часа, пообедав в университетской столовой чудесными бараньими ребрышками с картофельным пюре, инспекционная поездка покинула научно-исследовательский центр.
— Менделеев, Менделеев, Менделеев, — задумчиво повторял генерал Скотт, усаживаясь в автомобиль и оборачиваясь к своему адъютанту. — Молодой человек так много говорит о России, что это становится подозрительным. Выясните мне завтра насчет этого Менделеева. Кажется, это пехотный генерал. На всякий случай проверьте все их контакты. Все-таки мы с ними в состоянии холодной войны. Нам надо держать ухо востро.
Давид дописал последнюю бумажку, закрыл папку и глянул на часы, было почти семь вечера. Джулия опять будет ругать его. «Ты слишком хороший специалист для человечества, чтобы задерживаться после рабочего дня хотя бы на одну минуту». Он снял халат и стал собираться. «В принципе, действительно, можно было бы и «Джулия» назвать». Так было бы даже проще. Чем объяснять им всю эту древнегреческую трагедию, отвечал бы просто: «По имени моей девушки». Он уже выключил свет, как вдруг вспомнил самое главное: «Господи! Ампула!»
Пришлось включать все снова, открывать ящик, отпирать сейф, доставать саквояж, вынимать коробку. Когда Давид извлекал оттуда фальшивую ампулу одной рукой, и доставал вторую из ящика стола, зазвонил телефон. Это была Джулия, он перехватил телефон в левую руку, а в правой остались коробка и колбочки:
— Алло, солнышко. Упс!
В этот момент неустойчивая конструкция в правой руке зашаталась, и сначала на пол упала одна маленькая склянка, затем – вторая, а сверху, всей своей массой – металлический ящик, давя такое хрупкое стекло.
— Алло, у тебя там все в порядке?
Он отбросил телефон в сторону, схватил с вешалки халат, и накрыл все это сверху, как тушат пожары. Потом кинулся к защитной маске, хотя понимал, что это уже бесполезно.
3.
— Ду ю спик инглиш?
— Алло! Алло!
— Вы говорите по-английски?
Через полминуты трубку взял другой человек.
— Ду ю спик инглиш?
— Йес, ай ду.
— Меня зовут Давид. Моя фамилия Фишер. Давид Фишер. Я ведущий специалист секретной лаборатории в Пентагоне. Через пятнадцать минут АНБ и ЦРУ засекут наши переговоры, и все будет кончено. Поэтому дайте мне самого главного вашего человека, которого вы только сможете сейчас найти.
— Одну минуточку.
Там положили трубку. Давид поставил на громкую связь, вылил себе на голову бутылку минеральной воды и поменял окровавленное полотенце: из носа лило, как из ведра. Левый глаз уже почти не видел. Он сидел на полу в коридоре, напротив него стоял телефон, вытащенный из кабинета Ли. Рядом валялись пустые пакеты из-под чипсов. Его мучил такой страшный голод, что он бы сейчас убил за кусок стейка. Во рту стоял какой-то странный металлический привкус. Рядом валялась маска и пистолет охранника. «В следующем отчете, который они напишут уже без меня, нужно указать, что защита совсем не работает».
— Алло. Давид?
— Алло, кто это?
— Меня зовут Игорь Смирнофф, полковник КГБ.
— Отлично. Записывайте адрес и пароль. [email protected]. Пароль: «makeamerica».
— «Америка» с маленькой буквы?
— Все с маленькой буквы.
— Что это такое?
— Там все – формулы, состав, дозировка, способы транспортировки, все три состояния и результаты клинических испытаний.
— Минуточку, какова цена вопроса?
— Вы не поняли. Это бесплатно.
На секунду воцарилась пауза.
— Но почему?
И вправду: «Почему?» Давид теперь не смог бы ответить на этот вопрос. Почему он все это сделал? Ведь он искренне любит свою страну? Может быть потому, что… Он вспомнил. Программа называлась Russia Today. Впервые он увидел её у Джулии. Его тогда поразило, насколько все это было необычно, что они там говорили. Помнится, первый раз, когда все жарко заспорили, Бэрни много иронизировал, а Макфолы даже ушли от них, хлопнув дверью. Там была такая ведущая, как её звали, Джулия? Подай мне еще чипсов, солнышко.
— Алло, алло.
— Джулия, как её звали?
— Медея.
— Разве?
— Точно, Медея, милый.
