«В связи с поражением немцы решили уничтожить город. Краков устоял только благодаря блестящим действиям войск 1 Украинского фронта под командованием маршала Советского Союза Ивана Конева», – написано во вступлении к книге «Маневр, который спас Краков» Рышарда Славецкого.
Сам же маршал Конев в своих военных мемуарах «Сорок пятый» подчеркивал, что целью наступления его войск было «спасение города от полного его разрушения», так как «большая часть домов была заминирована».
После войны правительство Кракова дало маршалу почетное гражданство. Когда в 1973 году Иван Конев умер, в честь него была названа улица (сейчас улица Армии Крайовой).
Празднования с января по апрель
Миф о спасенном городе присутсвовал в сознании поляков около полувека. Празднования в честь освобождения Кракова проходили ежегодно с января по апрель. С визитами приезжали советские военные, а газеты писали о мужественных агентах из разведывательной группы «Голос», чья работа помогла сорвать план немцев по уничтожению бывшей польской столицы.
В 1970 году была выпущена книга «Маневр, который спас Краков» Рышарда Славецкого. Книга вызвала большой общественный резонанс, ее можно было найти в любой школьной библиотеке. Позже ей даже был присужден своеобразный «сертификат» от Министерства образования.
Завершающим штрихом было установление памятника «спасителю города» – маршалу Коневу на улице имени Конева.
Стратегическая цель или побочный эффект?
«Краков – старинный немецкий город, немцы не могут его потерять», – грозился Ганс Франк, генерал-губернатор оккупированой Польши. На протяжении войны город был для немцев не только столицей генерал-губернаторства, но и будущим «восточным Нюрнбергом».
Несмотря на то, что были уничтожены 60 тысяч краковских евреев, а также несколько тысяч поляков, сам город пережил оккупацию без существенных потерь. Более того, гитлеровцы заботились о развитии местной инфраструктуры, ведь после успешного окончания войны здесь должен был располагаться «центр немецкой нации».
В январе 1945 года началось наступление Красной Армии, целью которого было освобождение польской территории от немецких войск к западу от Вислы до реки Одра. Наступление носило название «Висло-Одерская операция». У немцев не было иного выхода кроме как бежать — на протяжении 20 суток советские войска продвигались на расстояние от 20 до 30 км в день.
Угрозы генерал-губернатора оккупированой Польши Ганса Франка оказались пустым звуком – немецкая администрация поспешно покидала Краков, сам генерал-губернатор в скором времени тоже должен был уехать из города, вывозя с собой украденные произведения искусства. Немецкие войска отступали сначала в сторону Катовице, потом (после перекрытия дорог) – к Вадовицам и Живцу.
«Блестящий» удар по Кракову пришелся с севера на запад, где оборона была наиболее слабой. Об этом советские войска, благодаря своей разведке, знали заранее. Достаточно сказать, что у СССР были агенты среди немецких офицеров высокого ранга.
Одним из таких агентов был Курт Гартман, капитан немецкой разведки и контрразведки Абвере. Это он сделал возможным побег из тюрьмы Монтелюпих арестованного немцами тайного агента «Ольги» и доставил планы обороны города отряду Конева.
«Ольга» – это молодая девушка по имени Елизавета Яковлевна Вологодская, радиотелеграфистка из разведывательной группы «Голос». Елизавета свято верила, что «вербовка» Гартмана – это исключительно ее заслуга. Больше десяти лет назад об этом писали журналисты "Tygodnika Powszechnego", которые разыскали бывшую разведчицу во Львове.
Кабель, которого не было
Историк Анджей Хвалба подчеркивает: «В России и дальше царит полная убежденность в том, что Краков уцелел только благодаря советским военным. Личный пример: во время визита в Польшу Владимира Путина по случаю 60-й годовщины освобождения концлагерей в Освенциме я ездил по Кракову с российской делегацией. У одной из журналисток был подробный план заминированного города, она постоянно спрашивала, где находится то или иное место. Журналистка была очень удивлена, когда узнала, что нет ни одного доказательства полного заминирования города».
Первые слухи о том, что город заминирован и может быть взорван после оккупации, распустили сами немцы. Видимо, таким образом они хотели усмирить потенциальное сопротивление.
В книге Славецкого «Маневр, который спас Краков» написано, что в Броновицах немцы копали секретный ров, который потом в спешке засыпали. По дну рва якобы проходили кабели в сторону форта Пастерник. Позднее этих проводов никто не видел.
В форте также находился детонатор. Тот, кто должен был привести его в действие, стер бы в пыль большую часть города: не только фабрики или мосты, но и главные исторические памятники: Вавель, Суконные ряды на площади Рынок, театр имени Юлиуша Словацкого, костел на Скалке. Словом, город был бы опустошен. Но, к счастью, «советские саперы вместе с польскими патриотами откопали минный кабель и предотвратили взрыв».
Однако, по всей видимости, не было никакого минного кабеля, который вел бы к форту. Немцы не ожидали удара советских войск с запада, поспешно покинули город, но взрывать его не собирались.
Конечно же, взрывные устройства были заложены под некоторыми объектами. «Немцы выбирали места для бомб в соответствии с правилами военного искусства – электростанции, водоснабжение, газовые заводы, мосты и виадуки. Все, что могло задержать наступление вражеских войск. В этом плане Краков ничем не отличался от других городов», – рассказывает профессор Хвалба.
На самом деле немцы уничтожили пару виадуков и мостов на Висле, подожгли также спиртовой завод, но на этом их разрушения закончились. Разминирование устройств там, где их действительно заложили немцы, советская пропаганда раздула до гигантских размеров.
На якобы заминированном Вавеле пострадала только Часовня Девы Марии, и то – от советской воздушной бомбы. Мало того, немцы не только ничего не подложили на Вавельские холмы, но и укрепили замок, остерегаясь последствий воздушных налетов. В конце концов – Ганс Франк планировал сюда вернуться.
«Эта история о спасении города должна была стать фундаментом для вечной польско-советской дружбы. Это относилось также к краковской симпатии к Ленину и Дзержинскому. Первый был в Кракове во время Первой мировой, а после Второй мировой войны сюда приезжали советские экскурсии. Только посещали они не древние достопримечательности, а два музея Ленина и завод его имени в Нова-Хуте. А Дзержинский, как оказалось, женился в Кракове», – вспоминает профессор Хвалба.
От «вечной польско-советской дружбы» остался только пустой постамент памятника маршалу Коневу. Несколько лет назад местные власти решили, что на этом месте должен стоять памятник Армии Крайовой. Польские ветераны, по понятным причинам, были против.
