"...мы все ждем, жаждем этого нашего общего праздника" - Сергей Пахомов

"...мы все ждем, жаждем этого нашего общего праздника" - Сергей Пахомов

Украинский офицер-пограничник удивленно спросил: «Вы едете во Львов? Зачем? Там же бандеровцы людей едят…»
ВЧЕРА Я ВЕРНУЛСЯ ИЗ УКРАИНЫ. Одной из целей поездки была встреча с одноклассником, другая – исследовательская. Хотелось лично все увидеть, услышать и понять.
Меня отговаривали, за меня, вздыхая, переживали. Меня пугали, называли экстремалом, поднимали брови и цокали языком, узнав, куда я собираюсь. «Вы не журналист?» – спросил меня другой пограничник. Если уж я был бы репортером, то не тем, который будет сочинять про «распятых мальчиков».
В самолетах и аэропортах объявления дублируются на русском языке. В метро заметил постеры, призывающие говорить «на мове», как способ «противостоять агрессору».

Несмотря на это на рынке Харькова можно найти книги Прилепина, а из динамиков слышна хрипотца пропутинского Лепса. Слухи о притеснении русского языка оказались сильно преувеличены. Почему? Это вопрос к нашим идеологам-пропагандистам. На улицах Харькова и Киева развешаны анонсы концертов «Машины Времени», БГ, Райкина, Жванецкого и Глеба Самойлова (не путать с Вадимом). Есть телеканалы и радиочастоты чисто украинские, есть русские. Но особенно мне понравился тренд совмещенных программ, когда один ведущий говорит по-русски, другой на мове, и все это гармонично вплетено в сюжет передачи. Впечатляет.
«Рада приняла очередной закон о статусе языков» - слышу я порой, но включая телевизор во Львове, я наблюдаю жаркие дебаты двух депутатов той самой Рады исключительно на «великом и могучем».
Что ж, подумал я. Это традиционно русскоязычный Восток. Посмотрим, как там с языкознаниями на Западэнщине. И улетел во Львов…

Заходишь в первый (второй, третий) попавшийся магазин. Тебе улыбаются, обращаются по-украински. Ты улыбаешься в ответ и отвечаешь на русском. Собеседник тоже переходит на русский, или продолжает говорить на своем родном, но черт возьми, продолжает улыбаться.... Никто ни разу не дал мне понять, что я здесь persona non grata, «москаль и кацап».

Половина прохожих на улице во Львове тоже говорит на русском языке. И это отнюдь не туристы из «ближнего зарубежья». Кому как удобно. Я бывал в барах, ресторанах, косметологическом кабинете (1 раз), спрашивал «как пройти..» на вечерних улицах Львова, и везде получал вежливый и доброжелательный ответ. Мне казалось, что я их провоцирую. А им нет. Они не видели во мне врага. И вот здесь наступает некий когнитивный диссонанс в связи со всем тем, что видим и слышим последние годы от наших СМИ.
Подозреваю, что реальные русофобы здесь все же существуют. Просто мне они не встречались. Но любая –фобия, как и –филия тоже имеет свое объяснение. Не хочется углубляться в уроки истории, в предпосылки тех или иных процессов. Но желание независимости или изменение вектора развития на пустом месте обычно не возникают. Как-то так.

После Второй Мировой немцам привили комплекс вины перед евреями за Холокост. Похожее чувство вины перед этими людьми приходит во время прогулки по Крещатику. Среди поминальных свеч и портретов бойцов, погибших в зоне АТО, понимаешь, что этих парней погубило оружие (а часто и люди) присланное моей страной. Можно сколько угодно рассуждать о роли (одной серой плюгавой закомплексованной) «Личности В Истории», но почему же два народа снизошли до подобного уровня взаимоотношений? Чего стоят все эти главы в учебниках о «многовековой дружбе и взаимопомощи», если какой-то упырь, ради удовлетворения своих амбиций, способен выбить стулья из под обеих наций одновременно?

Что-то не то со всеми нами произошло, если, как написал у себя в блоге Владислав Юсупов: “…посещение Украины становится чем-то совершенно нереальным. Пока фотографии не покажешь, тебе не верят, а уж потом смотрят, как на астронавта, посетившего планету, полную Чужих с Хищниками».

Мы беседовали с украинскими пограничниками на КПП на некоем Эзоповом языке, не требующего конкретики, но понятном любому здравомыслящему человеку по обе стороны границы. «Будет и на нашей улице праздник» - сказал мне на прощание майор. А мне кажется, что мы все ждем, жаждем этого нашего общего праздника. По обе стороны кордона.

Serghei Pakhomoff