- Ты думаешь, я пошел туда ради всех них? Ты всерьез так думаешь?
- Ну, не знаю. Но то, что ты делаешь...
- Я не витаю в облаках, война - это романтика для мальчишек.
Я подумала, сколько ему? Лет 40? Чуть больше? Меньше?
- Слушай, ну если завтра они меня будут избивать в подворотне, пытаясь ограбить, и я скажу, что ветеран и что на фронт ради них пошел... Ты думаешь, это будет иметь какой-то смысл для них? Ну не смешно? Когда мне бывший товарищ, из силовиков местных, заявил: "А я этой власти присягу не давал! "Слава Украине" кричать не буду!" И я говорю ему: "Серега, ты присягу не власти, с...ка, даешь. Ты стране своей даешь"...
Он закурил. Вспышка света озарила его суровое загорелое лицо. Раздражение, обострившиеся скулы. Потом снова привычная маска, хрен поймешь, что он там себе думает. Себе, о тебе, обо всех... Я смотрела на этого человека снизу вверх, так буднично рассказывающего о своей жизни и о том, что это пустяк. Вот просто пустяк - что он не мог не пойти, потому что это было простое решение. Собраться и пойти. И вот это он геройством не называет, и, похоже, я его чертовски смутила этим.
- Они меня туда не посылали. Я вообще не понимаю, чего все так носятся с этими маршрутчиками... Давно в маршрутках не ездил... Что, ожидали благодарности? От них, что ли? Ты вообще понимаешь, что с войны в любой стране приходят, как после мясорубки? Все прокрученные, с костями и мясом, с мозгами сотню раз вынутыми и положенными обратно, только другими. Мы потом живем заново. Морально - вот в той точке, когда пронесло, или после ранения выжил - начинаешь жить заново. У меня вообще ощущение, четкое такое, будто и не жил до 2014-го года. Ну, машину купил. Вторую, квартира есть, отдыхать ездил стабильно. А жить начал только когда собрался и поехал. Вот только тогда. Заказал себе натовский мультикам, весь такой приодетый, за свой счет, как на охоту. На сафари, блин. И вдруг начал жить, понимаешь? Первый выстрел, первый взрыв, первый осколок...
Мы медленно прошли мимо урны с брошенными около нее бычками. Он старательно загасил свой и бросил четко внутрь. Вот так же четко он понимал, что выбрал войну исключительно ради себя. Да, потому что понятия, и совесть-зараза. Которая сожрет.
- они нас записали в закрытый клуб, отгородились. Войну они видят по телевизору. И то, если не переключат канал.
- Не преуменьшай свои заслуги...
Он улыбнулся, скупо, снисходительно.
- Однажды они запишут нас в преступники. Военные. Потому что они "устали". А мы, видимо, нет. Самое верное - не воевать за благодарность. Они мне ничего не должны, и я им ничего не должен. У нас основа разная.
Он замолчал на мгновение. Я молча топала рядом по длинной освещенной огнями аллее, мокрой после дождя, и ждала, что он скажет.
- У меня есть один ночной кошмар. Честно. Знаешь, какой?
- Откуда мне знать? - Пожала плечами я.
- Я боюсь проснуться в России. Я реально этого боюсь, хотя может это и не страх вовсе... Хм... Мне родственник звонит из-за границы и орет в трубку: "Вы что там, ох...ли все? Вы завтра в России проснуться можете!!" А я оглядываюсь на этих всех - и думаю, что он может быть и прав... Кофе будешь?
Перед нами очередь. Студенты, еще парочка постарше, она хохочет, он скорее всего сегодня на что-то рассчитывает. Болтовня "ни о чем". Вскользь проскальзывает "на Тарханкуте, этим летом, помнишь?.." Я беру теплый бумажный стаканчик ароматного кофе и мы идем дальше, старательно обходя лужи.
- Я уважаю честность.
- Я тоже.
Герои они. Просто скромничают.
(Набросок выдуманный, только вот война - нет).
