Хорошо быть авторитарным вождем.
Можно сидеть на берегу реки и ждать, пока течение пронесет мимо современников. C ними не обязательно воевать - их смоет в небытие демократическая практика переизбрания.
И где-то в кремлевском кабинете сидит подполковник и думает о том, что Трамп у него уже четвертый. Первым был Клинтон, потом два срока Буша, и столько же у Обамы. Если с кем-то не сложились отношения - всегда можно дождаться преемника.
Вдобавок в какой-то момент вырастает поколение, для которого ты был всегда. И одна его часть тебя будет всем сердцем любить - за свои воспоминания об эрекции. А вторая всем сердцем ненавидеть - за украденные биографии. Но какая разница - любить или ненавидеть. Главное, что всем сердцем!
Когда Кастро умер - его величие многие мерили не по сделанному, а по пережитому. «Хрущева помнит!» Время само становится бронзой, а дата инаугурации - пьедесталом. И если у подполковника не сложится с Трампом - можно ведь снова подождать. И на совместных фотографиях поглядывать немного свысока и с улыбкой: мол, и не таких видали и не таких пересиживали.
И только одно в этот момент может отравлять твое подполковничье существование. Мысль о том, что для кого-то ты - никакой не первый, а всего лишь второй. Что кто-то помнит тебя таким, каким ты себя предпочел забыть. Что кто-то всегда может сказать «на моих глазах пацан рос».
И мне кажется, что Александр Григорьевич это прекрасно понимает.
