Почти ни одно из значимых политических событий второй четверти прошлого века не обходилось без его присутствия. План проникновения на подобные мероприятия, зачастую закрытые от посторонних глаз и ушей, разрабатывался им лично. Если вход через парадную считался невозможным, он мог запросто, к примеру, переодеться в маляра и карабкаться по огромной лестнице к балкону четвертого этажа, лишь бы достичь поставленной цели. Если же избирался путь прямой, через вход в здание, то мимо многочисленной охраны он проходил с достоинством истинного джентльмена, излучая ауру светского человека. Он подъезжал на нанятом лимузине, был одет в костюм, соответствующий этикету, и обменивался парой фраз с присутствующими на нескольких языках – в общем, ничем не отличался от политических деятелей, вместе с которыми и заходил внутрь. Затем, присев в сторонке, внимательно следил за происходящим. Время от времени резко поворачивал в сторону голову с надетой на нее шляпой. Со стороны могло показаться, что у человека нервный тик, и лишь особо наблюдательные могли заметить дыру на боку шляпы, которую он усердно до этого прикрывал рукой, словно стесняясь. На самом деле человек был полностью сконцентрирован на своей работе – хитроумная система рычагов внутри шляпы позволяла ему незаметно нажимать на спуск фотоаппарата. Так, через дыру в его головном уборе, и запечатлевались непротокольные моменты истории.
Приспособлений вроде шляпы у Эриха Саломона было превеликое множество – буквально на все случаи жизни. Конечно, случались и проколы, ведь чем известней он становился, тем бдительней за ним и приглядывали. Если очередная из его уловок «рассекречивалась», от него требовали выдать все негативы. В таких ситуациях, всем видом показывая недовольство и печально вздыхая, он передавал охране стеклянные фотопластины. Но, конечно, эти фотопластины были чистыми и заранее подготовленными для подобных случаев. И уже на следующий день ведущие издания, освещавшие то или иное событие, выходили с фотографиями Эриха Саломона.
Его снимки пользовались громадным успехом – еще бы, ведь это были не постановочные, а живые кадры, на которых удивительно точно были схвачены эмоции людей. Многие из приемов его съемки были заимствованы журналистами и применяются до сих пор, а Саломона часто называют первым из папарацци. В течение всей своей жизни он слыл королем неожиданного момента – впрочем, часто его называли королем бесцеремонности, хотя Саломон никогда не охотился за частными скандалами. Так или иначе, но несмотря на целую плеяду блистательных фотографов того времени, считающихся праотцами современной фотожурналистики, главным из «отцов» был именно Эрих Саломон. И это при том, что впервые фотоаппарат в руки он взял уже после 40 лет.
Эрих был четвертым ребенком в еврейской семье берлинского банкира Эмиля Саломона, он родился в 1886 году. Долго искавший себя после школы, Эрих первоначально изучал зоологию, потом архитектуру, а в конце концов получил докторскую степень на юридическом факультете Мюнхенского университета, после чего некоторое время практиковал как адвокат.
В 1914-м он был призван в германскую армию, но через несколько недель в битве на Марне попал во французский плен, в котором и находился вплоть до 1918 года. В плену его использовали как переводчика для других военнопленных. Ближе к 20-му году Эрих вернулся в Берлин, где занялся поисками работы. Семейное благосостояние за время войны было существенно подорвано. В поисках средств к существованию Саломон работал на бирже. В какой-то момент он вложил почти все заработанные деньги в фабрику по производству музыкальных инструментов. Но в итоге финансовые махинации партнера по бизнесу привели фабрику к закрытию.
Тогда Саломон, вновь оставшийся без работы, решил открыть фирму по прокату электрических автомобилей и мотоциклов. Дела не задались и на новом поприще, и чтобы хоть как то привлечь клиентов, Саломон стал предлагать им бесплатные юридические и финансовые консультации на все время аренды автомобиля. Подобный маркетинговый ход привлек внимание не только клиентов, но и рекламного отдела издательства Ullstein – Саломону предложили хорошо оплачиваемую должность, на которой он отвечал и за креатив, и за юридическое сопровождение. Именно в этом издательстве он в 1927 году впервые взял фотоаппарат в руки. После недолгих инструкций, куда смотреть и куда нажимать, он отправился собирать доказательства нарушений крестьянами договоров о размещении рекламы на их землях. Фотографируя эти нарушения, он настолько увлекся процессом съемки, что начал брать фотоаппарат под любым предлогом на выходные, а затем стал делать и первые самостоятельные снимки для издательства. В 1928-м, присутствуя на одном из шумных судебных процессов, он сделал фотографии, но отнес их не в свое издательство, которое публиковало его снимки на общественных началах, а в обычную газету. Снимки были признаны сенсационными, а полученный гонорар подвигнул Саломона стать профессиональным фотографом.
Общественные события и дипломатические приемы, международные конференции и судебные процессы – Эрих старался успеть везде, умудряясь застать врасплох героев своих снимков. Там, где этого нельзя было сделать открыто, он фотографировал тайно, добывая снимки с заседаний Лиги наций и Высшей судебной палаты, а также с Гаагской конференции. Благодаря своим связям, знанию иностранных языков и находчивости, ему удавалось проникнуть в любые кулуары. Для тайных фотографий у него, помимо описанной выше шляпы, был специально оборудованный объективом портфель, книга, шина на якобы сломанную руку и много еще чего. Один раз он так и вовсе спрятал камеру в волынке, намереваясь снять тайное совещание у одного шотландского дворянина. Правда, повестку дня ему тогда так и не удалось выяснить: он ошибочно оделся в цвета соперничающего клана и потерпел фиаско на входе. Впрочем, таких провалов было несоизмеримо меньше, чем сенсационных кадров, добытых Саломоном.
В конечном итоге дошло до того, что выступавшие глазами искали Эриха, а порой и вовсе не начинали ту или иную конференцию, если не видели его в зале. Без шуток! Так, однажды министр Пруссии Отто Браун произнес перед одним из заседаний: «Нынче конференция может состояться без министра, но не без Саломона». А министр иностранных дел Франции Аристид Бриан однажды публично, пусть и не без иронии, вопрошал: «Где же Саломон? Мы не можем начать без него! Ведь иначе никто не поверит, что наша конференция действительно очень важна!»
Многие из своих работ он оформил в книгу, названную им «Знаменитые современники в моменты беспечности» и включающую фотографии более 170 знаменитых людей того времени. Знаменитым был и сам Саломон, но с приходом Гитлера к власти ему пришлось эмигрировать в Голландию. Долго раздумывая над приглашением журнала Life работать в США, в мае 1940-го вместе с семьей он оказался в оккупации. Какое-то время ему удавалось скрываться, но в 1943-м вместе женой и двумя детьми он оказался в концлагерях. Выжить удалось лишь старшему сыну. Эрих Саломон погиб в Освенциме в мае 1944 года. Выживший сын Отто продолжил его дело – он стал фотографом и в 1997 году получил премию его имени. «Премия доктора Эриха Саломона», вручаемая с 1971 года, считается одной из престижнейших наград в фотожурналистике, сродни Нобелевской премии.
