По мере усиления репрессий в современной России эмиграция все чаще перестает быть «роскошью», и становится в первую очередь способом спасти свою свободу, а иногда – и жизнь. Мы попробовали узнать, какой путь выбирают для себя политбеженцы, оказавшись за пределами России. Стала ли для них эмиграция в первую очередь возможностью начать новую жизнь, забыв о том, что происходит в России? Или, напротив, отъезд стал лишь способом продолжения своей прежней борьбы на новом месте?
Политбеженец Глеб Латник стал заметным активистом, еще живя в России, и принял решение обратиться за политическим убежищем в США, когда понял: в родной Первоуральск ему возвращаться небезопасно. Проблем можно было ждать как от силовиков, так и от агрессивно настроенной шпаны. Сейчас он живет в Вашингтоне и активно старается помочь своим «коллегам по несчастью» из России: политическим активистам, членам ЛГБТ-движения, противникам войны с Украиной и многим другим.
«Для меня отъезд был способом продолжения борьбы. Точнее, сохранения своей жизни и здоровья для дальнейшей борьбы», – поясняет он.
Уральцу Юрию Амирову преследования на родине преследования пока не грозили, и потому решение уехать было для него не вынужденным, а сознательным.
«Отъезд для меня — способ перестать быть частью агрессивного, высокомерного и беспринципного общества. Оставаться даже формально причастным ко всему этому совершенно меня не устраивало», – пояснил он. Сейчас Юрий не вмешивается в происходящее в России, и активно налаживает новую жизнь в Украине.
Его тезка, Юрий Изотов перебрался в Украину сравнительно недавно. В родном Екатеринбурге он стал уже заметным активистом – на его счету были и яркие акции, и задержания. После обнародования информации о российских преступлениях в Украине юноше стали поступать угрозы, и он вынужден был уехать из страны. Сейчас Юрий признается: он рад был бы выстраивать нормальную жизнь, не вмешиваясь в политику, но на практике его работа все равно связана с тем, что происходит в России. Работая на известном оппозиционном сайте, Юра в любом случае остается в курсе российских новостей, и забыть о своей исторической родине пока не готов.
При этом многие беженцы уверенно заявляют: отъезд стал для них лишь возможностью продолжать начатое из более безопасного места, и отказываться от исторической родины они не готовы.
«Я бы добровольно не уехал, даже под угрозой тюрьмы. И после решения вопроса о выживании с финансовой точки зрения, конечно, делаю все возможное для эффективного продолжения борьбы. Поэтому постепенно двигаюсь из Калифорнии назад. К примеру, сейчас я нахожусь в Украине», – сообщил сайту 7days.us бывший депутат российской Госдумы, оппозиционер Илья Пономарев, в свое время единственный проголосовавший против аннексии Крыма.
«Лично у меня было нежелание сидеть в тюрьме за свои взгляды. Ну а уехав, я продолжил заниматься общественно-политической деятельностью», – рассказал лондонский политэмигрант, лидер общественного движения «Говорите громче!» Андрей Сидельников. Политбеженцем он стал еще 10 лет назад, когда в связи с активной политической деятельностью ФСБ запретила ему выезд из страны. Тогда знакомые сообщили Андрею, что против него собираются возбудить уголовное дело.
Несмотря на сравнительно долгий срок пребывания за границей, Андрей Сидельников продолжает заниматься политической борьбой дистанционно, и уверен: за рубежом можно сделать больше, чем на родине.
«В начале 2011 года было создано международное движение «Говорите Громче!», которое за все эти годы провело десятки разнообразных акций, от митингов до пикетов, от круглых столов до встреч русскоговорящей общины Великобритании. В январе 2015 года организована и действует дискуссионная площадка – Русский политический клуб. Я считаю, что людям, которые живут за границей, важно быть причастным к происходящему. К тому же, митинги за пределами России – это знак солидарности с теми, кто продолжает борьбу внутри страны. Помимо этого, мы доносим информацию о происходящем в России до англичан», – пояснил он.
С Андреем согласен и другой активист – Дмитрий Валуев, сейчас проживающий в США.
«Конечно, эффективнее можно и нужно действовать из-за рубежа – усиливать изоляцию путинского режима, усиливать санкции и просвещать западное общество о преступлениях режима. Те политэмигранты, с кем я знаком лично, продолжают свою гражданскую активность и остаются патриотами своей страны», – уверен он.
Яркий пример эффективной деятельности за рубежом показал философ, публицист и исследователь российского регионализма Вадим Штепа, которому в России грозила уголовная статья за публикации.
«Сейчас я живу в Эстонии, и мне здесь очень нравится! Во-первых, здесь нет ведомства под названием Эсткомнадзор, то есть нет политической цензуры. Ну и самое главное – здесь мы со шведскими коллегами создали сайт Afterempire.info, посвященный вопросам регионализма, в том числе российского. В России сделать нечто подобное было бы совершенно невозможно», – убежден он.
«Для меня сейчас главное направление – это продвижение принятия Канадой своего Закона Магнитского. Помимо этого, я «точечно» помогаю отдельным российским оппозиционерам, остающимся в Москве. Могу сказать, что теперь борьба стала моей жизнью», – поделился своим опытом канадец Кирилл Лягушев.
Часть эмигрантов признается: главным на новом месте для них становится создание чего-то нового – как в материальном смысле, так и в душевном. Эти люди еще не готовы полностью отказаться от прежней деятельности, но отмечают: для них она уже отходит на второй план.
«Мне грозила статья 282.1 – из-за моей позиции по аннексии Крыма и из-за моих статей. К тому же из-за меня пострадала и моя семья – сына выгнали с магистратуры и начали преследовать со стороны Следственного комитета. Мне пришлось выбрать путь эмиграции. Здесь мне вместе с большой семьей пришлось начинать все с чистого листа, и потому времени на большие статьи пока не хватает. Но я стараюсь реагировать на российскую действительность хотя бы с помощью юмора и анекдотов», – рассказал не так давно приехавший в США политбеженец из России Арман Манусаджян.
Российский телепродюсер и журналист Екатерина Макаревич покинула Россию пару лет назад, и теперь живет в Киеве.
«Только в другой стране понимаешь, как сильно въелась внутрь вся грязь, которая годами заливалась через телевизор и российскую среду. Поняла, что для того, чтобы начать новую жизнь – нужно очиститься. Вот этот процесс очистки у меня уже идет полтора года», – признается она.
«Да, я оставила место для борьбы, но осознала, что бороться с ватничеством через Путина – это все равно, что бороться с ветряными мельницами. Он лишь логичное следствие того, что находится в головах у таких россиян. Они хотят ему верить, верить в его ложь и цинизм. Поменяться их побудит не его уход, а желание измениться их самих, поэтому я ищу способы, как побудить их захотеть стать другими. В общем, я могу сказать, что для меня здесь все-таки началась новая жизнь, и я этому очень рада. Борьба сохраняется, но уже другого качества, с акцентом на внутренние изменения. Потому что именно с них начинаются изменения внешние», – убеждена Екатерина.
Однако немало и политэмигрантов, пришедших к выводу: борьба с режимом из-за границы неэффективна и бесполезна, и лучшее, что можно сделать, покинув Россию – это стать хорошим специалистом, и начать приносить пользу своей новой родине. Так, Александр Климанов несколько лет занимался оппозиционной политикой в России, а затем работал в команде Михаила Саакашвили в Одессе. Однако после получения статуса политбеженца в США он решил поменять приоритеты.
«Я принял решение сменить вектор деятельности, и начать строить жизнь с полного нуля в новой сфере. Сейчас меня интересуют новые технологии, освоение космоса, словом, все то, что движет прогресс», – сообщил он.
«Я уехал по политическим и идеологическим мотивам, когда понял, что это – лучшее, что я могу сделать. Что-то изменить в России все равно не в моих силах, причем вне зависимости, по какую сторону Атлантики я живу. Но здесь я, по крайней мере, могу приносить пользу как специалист. Я сопереживаю, слежу за событиями, общаюсь с активными оппозиционерами, но делаю это больше как наблюдатель», – признается канадский политэмигрант Антон Корнберг.
При этом все политбеженцы согласны в одном: независимо от точки приложения их усилий за границей они обрели ту свободу, которой им так не хватало на родине.
