Цзи-Чан пришёл обучаться стрельбе из лука к Стремительному Вэю.
— Сначала научись не моргать, — сказал ему Стремительный Вэй, — а затем поговорим и о стрельбе.
Цзи-Чан вернулся домой, лёг под ткацкий станок своей жены и стал глядеть, как снуёт челнок. Через два года он научился смотреть не моргая и доложил об этом Стремительному Вэю.
— Этого ещё недостаточно, — сказал Стремительный Вэй. — Теперь научись смотреть и видеть малое — точно большое, туманное — точно ясное, а затем доложишь.
Цзи-Чан подвесил к окну вошь на конском волосе и стал на неё глядеть, обернувшись лицом к югу. Через десять дней вошь стала расти в его глазах, а через три года уподобилась тележному колесу, все же остальные предметы казались ему величиной с холм или гору. Взял он лук из яньского рога, стрелу из цзинского бамбука, выстрелил и пронзил вошь, не порвав волоса. Когда Цзи-Чан доложил об этом Стремительному Вэю, тот ударил себя в грудь и воскликнул:
— Ты овладел искусством!
Тогда Цзи-Чан понял, что во всей Поднебесной для него остался лишь один соперник, — это Стремительный Вэй, и вызвал его на дуэль. Они встретились на пустыре и стали стрелять друг в друга. Но их стрелы на полдороге сталкивались наконечниками и падали на землю, даже не поднимая пыли. Когда у Стремительного Вэя иссякли стрелы, а у Цзи-Чана осталась ещё одна, он спустил и её, но Стремительный Вэй точно отразил стрелу колючкой кустарника. Мастера отбросили луки, поклонились друг другу до земли и попросили друг друга считаться отцом и сыном. Каждый кровью поклялся никому более не передавать своего мастерства.
