В XV веке, в одном посёлке близ Нюрнберга жила семья, в которой подрастало восемнадцать детей. Отец был ювелиром, ему приходилось работать по восемнадцать часов в сутки, чтобы на столе была еда.
Несмотря на отчаянную бедность, двое из сыновей Альбрехта Дюрера-старшего смели мечтать, и мечта у них была одна — оба хотели стать художниками. Они прекрасно понимали, что их отец никогда не сможет ни одному из них собрать средства на учёбу в художественной академии. Много бессонных ночей провели братья, перешёптываясь под одеялом, и нашли выход. Договорились подбросить в воздух монетку, проигравший должен будет пойти работать в шахты и оплачивать обучение победившего. А по окончании учёбы выигравший оплатит занятия другому, выручив деньги за проданные работы.
В одно из воскресений, выходя из церкви, они подбросили в воздух монетку. Альбрехту Дюреру-младшему повезло в этот день, и он уехал учиться в Нюрнберг. Альберт Дюрер пошёл в шахты, где его ожидал опасный и тяжёлый труд, и проработал там последующие четыре года для того, чтобы брат мог реализовать свою мечту.
С первых дней учёбы Альбрехт стал самым талантливым учеником во всей академии. Его гравюры, резьба, рисунки, выполненные масляными красками, были намного лучше, чем работы его преподавателей, и к окончанию академии он уже начал зарабатывать немалые деньги от продажи своих произведений. Когда молодой художник вернулся к себе домой, семья Дюрер устроила праздничный ужин в его честь. В конце семейного торжества Альбрехт встал и произнёс тост за любимого брата, который ради него пожертвовал своим талантом и превратил его мечту в реальность. Альбрехт закончил свой тост так:
— И сейчас, Альберт, брат мой, твоя очередь. Теперь ты можешь отправиться в Нюрнберг и осуществить свою мечту, теперь я позабочусь о тебе.
Все взгляды обратились в сторону того угла стола, сидел Альберт. Его лицо было залито слезами, он качал головой и шептал:
— Нет… нет… нет…
Наконец он пришёл в себя, поднялся, утерев слезы, обвёл взглядом всех родственников и, повернувшись к брату, приложил свою руку к его щеке, погладил и ласково сказал:
— Нет, брат, я не могу поехать в Нюрнберг, слишком поздно для меня, слишком поздно. Посмотри, что за эти четыре года работы в шахте стало с моими руками! Каждый палец хотя бы один раз сломан, артрит на правой руке развился настолько, что мне стоило большого труда удерживать бокал, пока ты произносил свой тост. Мои пальцы не смогут справиться с деликатной работой художника, не смогут точно двигать карандашом или кистью. Нет, брат, для меня уже поздно.
С того дня прошло уже более четырёхсот пятидесяти лет. Сегодня гравюры, акварели, картины, написанные маслом, резьба и другие работы Альбрехта Дюрера можно увидеть в музеях всего мира, но большинству из нас хорошо известна только одна из них, — картина художника, которую он посвятил брату. Та, на которой Альбрехт Дюрер в память о жертве, принесённой Альбертом, и в его честь, запечатлел его изувеченные тяжкой работой руки с соединёнными ладонями и пальцами, устремлёнными в небо. Он назвал эту великолепную картину «Руки», но весь мир, открывший сердце этому шедевру, переименовал картину в «Руки молящегося».
