Во время блокады одну маленькую девочку эвакуировали из Ленинграда. Звали ее Леночка. А фамилию свою она забыла, такая она была маленькая и измученная. Она потеряла всю свою семью: маму, бабушку, старшего братика…
Нашла ее специальная бригада истощенных девушек — ходили они по квартирам страшной блокадной зимой, искали детей, у которых родители погибли или при смерти были. Вот они-то Леночку нашли и помогли отправить в эвакуацию. Она не помнила, как детей везли в тряском грузовике по льду озера, не помнила, как попала в детский дом; маленькая она была. Истощённый человечек с большой головой на тоненькой шейке — она уже не хотела кушать. Такое всегда бывает при дистрофии. Она лежала в постельке или тихо сидела на стульчике у печки. Грелась и молчала. Все думали, что Леночка умрёт. Много детей уже умерло в эвакуации; сильное истощение, нет сил жить и кушать, играть, и даже дышать…
Одноногий истопник, фронтовик дядя Коля лет двадцати от роду, свернул как-то из старого полотенца куклу. Кое-как подрезал, свернул, пришил — получилась весьма уродливая кукла. Химическим карандашом нарисовал он кукле глазки, ротик и носик-закорючку. Дал эту куклу Леночке и сказал так серьёзно:
— Ты, Леночка, баюкай куклу. И заставляй её кушать хорошо! Ты теперь этой кукле мама. И уж позаботься о ней получше. А то она болеет и слабая такая стала. Даже не плачет!
И вот эта Леночка вцепилась вдруг в куклу и прижала её к себе. Баюкать стала и гладить тонкими ручками. А за обедом кормила куклу кашей и что-то шептала ей ласковое. Да и сама поела кашу и хлебца кусочек. Леночка и спала с куклой, и у печки её грела, обнимала её и хлопотала о кукле — об уродливой кукле из старого полотенца с нарисованными глазами…
Девочка выжила. Потому что ей нельзя было умереть; надо было заботиться о кукле, понимаете. Когда надо о ком-то заботиться, — это огромная сила жизни для некоторых людей. Для таких, как эта девочка, которая стала потом медсестрой и прожила долгую жизнь.
И руки её всегда были заняты, а сердце — наполнено.
