Одна дама, по имени Лариса, оказавшись ввиду обстоятельств и убеждений в гуще светской жизни Израиля, попала как-то на приём в дом Ротшильдов. Морально готовя недавнюю жительницу совка к посещению одного из самых богатых домов мира, ей сообщили, что ни в коем случае нельзя пытаться самой заговорить с хозяином дома. Если заговорит он, не сообщать, что она русская — не любит он «русских» израильтян. И, упасите силы небесные, ни в коем разе не касаться в разговорах темы богатства хозяев. А то ведь всякий так и норовит спросить, каково это — обладать таким состоянием.
И вот наша героиня, разинув рот, прохаживалась среди публики в вечерних платьях, где-то в перспективе залов маячил хозяин дома. И что же наша диссидентка, честно крепившись некоторое время, решительно подошла к самому и выпалила:
— Здравствуйте! Меня зовут Лариса! И, знаете, вот что я хочу у Вас спросить — как вообще можно жить с такими деньжищами?
Ну, это так, утрировано, конечно, через трёх-то рассказчиков пропустившись, наверняка она как-нибудь куртуазно так спросила, дескать, «Каково влияние на Вашу жизнь такого состояния?» или что-то в таком духе, но суть от этого не менялась.
И что же? Барон Ротшильд внимательно посмотрел на неё, потом улыбнулся и произнёс, вежливо подавая ей локоть:
— Лариса? Из России? Позвольте мне предложить Вам быть моей дамой на сегодняшний вечер, и разрешите мне по такому случаю показать Вам мой дом!
Итак, Ротшильд повёл Ларису по своим залам и кулуарам, показал ей собрания произведений искусства, интерьеры, виды на сады открытые и зимние, даже свою гардеробную из нескольких комнат показал. А потом, в конце вечера, сказал ей:
— Вы изволили меня спросить, как мне живётся с таким состоянием, и я Вам отвечу, моя дорогая. Знаете ли, я болен диабетом. Я могу нанять себе лучших врачей мира, но ни один из них не сумеет меня вылечить. Вы видели мои гардеробные, в них тысячи костюмов от лучших домов всего мира, но я не могу надеть два одновременно. И, наконец, взгляните туда — вон, видите, у лестницы стоит дама (и вправду, там, куда указал барон, стояла немолодая уже, высоченного роста, красивая женщина). Так вот, тридцать лет подряд я делаю ей предложение. И тридцать лет она от него отказывается.
