Наверное, Александр Лукашенко искренне верит в то, что говорит. В свою историческую роль. В то, что спас страну от нищеты и национализма. В советский пломбир и госплан.
Судя по всему, он искренне переживает за будущее того, что создал. За весь беларуский бытовой «СССР на минималках». За всю эту советскую этику, помноженную на двадцать сортов колбасы.
Скорее всего, он ощущает себя атлантом, держащим небо. То самое, которое без него непременно упадет людям на головы. Но только всё это ровным счетом ничего не меняет. «Беларусь Лукашенко» уже закончилась – вне зависимости от того, как сложится дальше его собственная судьба. Если он уйдет – рухнет все, что он сооружал 26 лет. Если останется – оно рухнет тем более.
Последние два десятилетия вокруг Беларуси успел сформироваться свой собственный миф. Она стала настоящей меккой для просоветских людей. Эдакий образцовый осколок Советского Союза – с «порядком», «чистотой» и государственным социализмом. Овеществленная мечта для всех, кто полагал, что СССР не был обречен на крах. Беларусь служила для них доказательством, что советская модель не обязательна должна была проиграть в холодной войне.
Но этот миф изначально был лживым. Потому что все последние 26 лет Беларусь, фактически, жила за счет Москвы. Она была еще одним наростом на нефтегазовой трубе – и все ее благоденствие было искусственным и дотационным. Лукашенко успешно торговал суверенитетом страны, за который Москва была готова платить из собственного бюджета.
Собственно, все недовольство Кремля как раз и сводилось к тому, что официальный Минск «задирает цену». С точки зрения Москвы, Лукашенко просил слишком много, а отдавал слишком мало. Он легко продал России флаги, герб и язык. Но до последнего упирался, когда вслед за символическим суверенитетом Москва требовала от него поступиться еще и экономическим.
Вероятно, теперь в Кремле воспринимают происходящее с затаенным злорадством. Потому что в самом оптимистичном для себя исходе Лукашенко будет вынужден отдавать Москве долги. Если он удержится, то заплатить за это ему придется всем тем, что вызывало в просоветских обывателях восторг и умиление. Государственой монополией, плановой стабильностью и прочим советским наследством. Ему придется пустить в страну всех тех российских покупателей, которым он раз за разом отказывал в доступе к активам.
Впрочем, платить по счетам придется даже если Лукашенко не удержится. Весь этот экономический заповедник изначально был искусственным и дотационным. Он вряд ли сможет выжить без структурных реформ, инвестиций и приватизации. А потому весь вопрос сводится к тому, кто именно будет допущен к беларуским активам. И кто именно станет переводить страну на новые экономические рельсы.
Способность Беларуси к транзиту власти тоже под вопросом. Александр Лукашенко отчаянно старался не делиться влиянием, а потому не создавал в своей стране институты. В результате, выглядит так, будто вся система завязана на одного-единственного человека. В ней нет не только оппозиции. В ней нет ни политбюро, ни правящей партии. Если Лукашенко не удержится у власти – у его наследства попросту не будет душеприказчика.
И как бы не сложилось его персональное будущее – судьба его наследия довольно печальна. Он создал систему, которая принципиально нежизнеспособна. Проблема вовсе не в «заговоре» и не в «происках» - проблема в том, что историю не получается обмануть.
Впрочем, сам Лукашенко вряд ли когда-нибудь признает собственное банкротство. И до конца жизни станет твердить о том, что его мечту разрушили протесты. Что причиной краха стал не он сам – со своим изначально обреченным проектом – а люди, уставшие от его бессменного правления. Нынешний кризис сделает его счастливым человеком. Потому что именно на него он станет списывать разрушение той потемкинской деревни, которую он сооружал два с половиной десятилетия.
Лукашенко должен быть благодарен своей восставшей стране.
