Находящийся в зените своих возможностей тиран вызывает страх и негодование. Неизвестно, что он еще придумает, какая такая мысль посетит его в полнолуние, сколько человек он убьет и какую страну попытается уничтожить.
Дряхлый, умирающий тиран вызывает скорее сострадание и даже умиление. Он оказывается такой же человек, как и мы все, он мучается, болеет, страшится смерти.
Именно поэтому 90-летний юбилей Фиделя Кастро Рус не привел к выставлению счета одному из самых отвратительных диктаторов ХХ века. СМИ скорее следили за тем, как прошел праздник, кто поздравил долгожителя – Владимир Путин и Дмитрий Медведев были одними из первых, – появился ли Кастро на публике.
Появился. В компании своего брата, нынешнего кубинского диктатора Рауля Кастро и венесуэльского президента, патентованного безумца Николаса Мадуро. Еще раз подтвердив истину, что зло – в особенности концентрованное – отнюдь не становится поводом для ранней смерти. Век может укоротить разве что Нюрнбергский трибунал или заговор приспешников. Сталинские соратники жили также долго, как Фидель Кастро – и миллионы убитых и замученных не являлись им по ночам. Вячеслав Молотов, например, дожил до исключения из партии при Хрущеве и дождался восстановления в КПСС при Черненко. Так что Фидель – вовсе не исключение.
Всегда удивляло, каким живучим оказался романтичный миф о кубинских повстанцах-барбудос. Он пережил Советскую империю, «холодную войну», переживет и самого Кастро. Даже когда коммунистический режим на Кубе рухнет и его последние руководители пойдут под суд или будут растерзаны восставшей толпой, найдутся те, кто будет умиляться Кастро, рассказывать басни о кубинской революции и смелых партизанах. И добро бы это было только на территории бывшего СССР, многие жители которого до сих пор живут мифами из школьных учебников истории. Но поклонников Кастро и еще одного знаменитого вампира, Че Гевары, немало и на Западе. Страсть к разрушению и убийству, очевидно, живет где-то в подкорке человеческого подсознания и выплескивается, как только появляется благовидный повод.
Начнем с того, что Кастро до своего «брака с СССР» вовсе не считался великим революционером. И даже предыдущего кубинского диктатора – Фульхенсио Батисту – свергал вовсе не он. Да, Кастро был одним из тех, кто боролся с этой диктатурой – вполне типичной для латиноамериканского континента тех лет – но все его действия носили откровенно авантюристический характер и никогда не приводили к успеху. Это уже после своего воцарения Кастро попытается придать ореол героизма штурму казармы Монкада и высадке в горах Сьерра-Маэстра. Но обе эти акции завершились неудачей, напомнив эпизод из юности нашего героя, которым он так гордился: в колледже Фидель поспорил с приятелем, что на велосипеде на полном ходу врежется в стену. И врезался. Долго лечился, но выиграл пари.
Если бы от меня зависела бы эпитафия Кастро, я бы ограничился двумя словами: «тщеславный идиот».
Войдя вместе со своими сторонниками в Гавану 1 января 1959 года, Кастро сверг вовсе не Батисту. Он уничтожил первое за многие годы демократическое правительство страны, руководители которого, знаменитые борцы с диктатурой – новый президент Кубы Мануэль Уррутия и премьер-министр Хосе Миро Кордона отправились в изгнание. Между прочим, именно Уррутия в марте 1957 года председательствовал на судебном процессе над сторонниками Кастро и оправдал их, посчитав, что они имели полное право выступать против диктатуры. Но Уррутия стремился к демократии, а Кастро – к своей собственной диктатуре. Убрав новую власть, он отменил действие Конституции страны и стал действовать как жестокий и подлый диктатор. И именно это – а вовсе не симпатии Соединенных Штатов к Батисте – привели к кубино-американскому конфликту. Никаких симпатий к Батисте у американцев в 1959 году уже не было – во многом благодаря таким политикам и интеллектуалам, как Уррутия. А вот симпатии к кубинским демократам – были.
Разрыв с Америкой заставил Кастро задуматься о собственном выживании – вот тут-то и пригодился Советский Союз. Сам Кастро коммунистом никогда не был, его политическая доктрина состояла исключительно в удовлетворении собственного честолюбия. Но в рядах компартии состояло немало людей из его ближайшего окружения – тот же брат Рауль или Че Гевара. Именно они и помогли советским спецслужбам завербовать жадного до власти «команданте». Буквально через несколько месяцев после своего прихода к власти Кастро – уже советская марионетка, от помощи СССР он будет зависеть до самого конца существования Советской империи. Переход в коммунисты тоже дался легко. По своим идеологическим воззрениям Кастро тогда был похож скорее на фашиста образца Бенито Муссолини, но ведь именно он сказал в молодости, что готов стать коммунистом немедленно, если его сделают Сталиным. В 1959 году в Гаване этот момент настал. Но все же настоящего Сталина из Фиделя не получилось. И дело не только в масштабах Кубы.
Не получилось потому, что Фидель, как и в юности, был обуреваем манией величия и готов был врезаться в стену, не задумываясь о последствиях, лишь бы доказать всему миру, какой он крутой. Советские руководители поначалу с энтузиазмом восприняли появление в сфере влияния СССР нового государства, с территории которого можно было бы угрожать Соединенным Штатам. Но оказалось, что США не собираются с этим мириться. «Карибский кризис» заставил Хрущева убрать ракеты с острова Кастро. А именно эти ракеты так были нужны Фиделю, потому что их базирование позволяло ему стать партнером СССР и страхом США.
Ни того, ни другого не произошло. Осталась обида на Советский Союз и связь, которую можно было разорвать только ценой потери власти. Кастро, когда устанавливал свою диктатуру, обещал бороться с проституцией на Кубе. В результате он превратил в проститутку саму Кубу. На острове все эти почти шесть десятилетий осуществлялась искусственная селекция. Те, кто хотели жить собственной жизнью, попадали в тюрьмы, уничтожались, изгонялись или бежали в США. Те, кто готов был смириться с участью иждивенцев, оставались на Кубе. В результате сегодня есть две Кубы: одна, в США – Куба свободных людей. И другая, на острове – Куба запуганных иждивенцев, которым после краха СССР приходится приспосабливаться к новой жизни.
Кастро знал, чем купить своих сторонников. Он произносил тонны красивых слов. На чужие деньги он реформировал инфраструктуру – очевидно, что образование и медицина на Кубе в лучшие годы разительно отличались от того, что было при Батисте – только вот экономического базиса для этого не было никакого. Он создавал образ «Острова свободы», помогающего революции во всем мире, и активно участвовал во всех советских авантюрах. Ангола, Эфиопия, Йемен, Ливия, Никарагуа, Гренада, Сирия, Мозамбик, Гвинея, Танзания, Алжир, Уганда, Сьерра-Леоне… Этот человек пытался повсюду сеять смерть.
Когда казалось, что возможности его режима исчерпаны окончательно, что с коммунистическими иллюзиями придется проститься навсегда, появился Чавес с его дешевой нефтью и «кубинская революция» продолжилась – но уже скорее с кислородной подушкой под головой. Куба Кастро все больше походит на своих стареющих правителей – умрут они – исчезнет и она. У кубинцев – и тех, кто остался на острове, и тех, кто вернется туда из Соединенных Штатов – строить новую Кубу или просто помогать соотечественникам – наконец-то появится шанс, который был отобран у них 1 января 1959 года романтичными «барбудос» и их помешанным на власти предводителем.
